Взросление любви и "эликсир счастья" - Нинель Лав

другими бабами…» Это что, признание в любви? Она хотела стать моей еще в шестнадцать? Выходит, лоханулся я по полной — не разобрался и других начал трахать… Вернее, жестко дрючить ее «подружек», которые про нее сплетни распускали и на вечеринку повели… умные после первого раза сливались и рты закрывали, дуры со второго догадывались, что это не просто жесткий секс, а наказание… Но что-то во всем этом было не так и хорошо бы в этом разобраться, хотя бы сейчас… Но сначала…

Олег взял телефон и стал безжалостно удалять телефоны всех «своих баб».

— На хер всех! Виталий Андреевич прав — пора взрослеть! Пора перешагнуть пацанские обиды, раз и навсегда разобраться с этим обманом и начать жить дальше, а то так и застряну в своих подростковых комплексах и трахах с чужими, одноразовыми бабами до самой старости.

Ночь без сна… ночь раздумий… ночь взросления… взросление юноши в мужчину… взросление его любви…

12 суббота

Проснулась Бэлла с чувством опустошенности внутри — словно вынули у нее внутри какой-то важный орган, а на его место ничего не вставили.

Видя состояние дочери, Виталий Андреевич предложил:

— Поехали, ка, с нами на дачу, там сейчас так хорошо…

— Все цветет и пахнет! — безрадостно продолжила Бэлла. — Нет уж, спасибо…

Но на дачу Бэлла поехала. Поехала не из-за красоты и всего прочего, а просто чтобы хоть как-то отвлечься от увиденного вчера в квартире «бывшего друга» и от неприятного с ним разговора. И, конечно же, взяла с собой Лауру — ее же не оставишь на два дня без присмотра…

На участке на краю газона досками огородили местечко и выпустили туда Лауру погреться на солнышке, но через час жабы на огороженном участке Бэлла не нашла, и вся семья разбрелась по участку в поисках беглянки, предварительно надев сапоги и дождевые плащи в двадцати пяти градусную жару. Через час интенсивных поисков Лауру отыскала Людмила Арсеньевна.

— Забирай свое страшилище! — закричала она, палкой приподнимая огромный лист лопуха, под которым пряталась от солнца Лаура. — И больше не выпускай ее! Обед я приготовить не успела — будите есть булки с чаем!

— Ну вот, еще и без обеда остались! — вытирая со лба катящийся пот проворчал Виталий Андреевич. — Надо было это чудовище Олегу отдать — пусть мучается!

— Тс! — шикнула Людмила Арсеньевна на мужа. — Не вспоминай, а то опять всю ночь плакать будет.

Но Бэлла не плакала — весь день она косила траву, охотилась за бабочками, вечером «хлопала» полотенцем мух и таскала прожорливой Лауре жуков из-под старых полусгнивших досок. В общем, к ночи Бэлла «уработалась» так, что увалилась на кровать и проспала восемь часов на одном боку.

13

Олег долго звонил в квартиру Бэллы, но ему не открыли.

Достав из кармана ключи от квартиры, он открыл дверь, обошел все комнаты, вошел в спальню Бэллы и стал обыскивать комнату. Скоро он нашел то, что искал, улегся на ее кровать и стал читать дневник Бэллы — он хотел знать, что же происходило три года назад по ее мнению.

То, что он прочел его шокировало и почти убило… Бэлла описывала события и свои чувства… сначала свою любовь к нему, а потом… чувства, которые она испытывала, глядя на то, как он трется и сосется со старшеклассницами…

— Вот я сволочь! — хватаясь за голову, шептал Олег. — Девчонка так мучилась, ревновала, а я все напоказ делал, чтобы понимала, что мне на нее все равно… И ни единого слова о карьере, о продаже девственности, о мечтах о богатом женихе… Как я мог в это поверить?! Сам своими руками разрушил нашу любовь…

Только проникшись ее чувствами, он понял, как нежно и трепетно любила Бэлла своего «Олеженьку», как мечтала о его поцелуе, о его жарких объятиях и о ночи любви с ним, которая так и не случилась… девичьи мечты и грезы так и не сбывшиеся по его вине… по его вине и тех, кто завидовал их любви и наговорил про нее гадости, а он поверил… поверил им, а не ее любви… Почему так вышло? Ведь он же любил ее! Любил и жутко ревновал… Вот ревность и сыграла с ним злую шутку! Любви без доверия не бывает! А он по молодости этого не знал… И что делать ему теперь? Теперь, когда он все испортил, все разрушил собственными руками… вернее, собственными блядками… Сможет ли он уговорить ее, убедить дать ему второй шанс вновь завоевать ее любовь и доверие к нему…

Взяв ручку, Олег начал писать… описывать все с самого начал, их первую встречу в детском саду, как впервые увидел ее с двумя косичками и такими поразительными зелеными глазами — таких глаз он никогда не видел и сразу влюбился, и школьные годы, и ее шестнадцатилетие, которое он испортил, притащив на их место развеселую подвыпившую компанию старшеклассников, и все последующее за этим событием… всю свою жизнь, всю свою любовь и ревность, и какой он дурак, что поверил наговорам на нее, и как он страдал от этой своей веры в то, что она его променяла на деньги и богатых мажоров, как он раскаивается, что не нашел в себе силы переступить через свою гордость и все прояснить, откровенно поговорить, признаться в своей любви… что он и сейчас ее любит, и ревнует к ее ухажерам, да и не только к ним… что не представляет, как будет жить без нее, не видя ее, не разговаривая с ней… потому что она главный человек в его жизни и без нее жизнь его станет совсем никчемной и серой… Он просил у нее возможность все исправить, доказать ей свою любовь, поверить ему, что он повзрослел, изменился, отказался от своей прежней жизни и готов жить только ради нее, ради их любви, которая еще жива и которую они вдвоем могут воскресить и сохранить на всю их долгую жизнь вместе…

Окончив писать, Олег сунул дневник под одну из подушек, чтобы она его точно обнаружила и уже собрался уходить, как увидел шкатулку с «драгоценностями» Бэллы, и чтобы развеять свои последние сомнения…

Он открыл шкатулку и сразу увидел массивный золотой браслет из-за которого у него снесло крышу от ревности, и он пригласил знакомую к себе в дом, и она их увидела, увидела и этим он «разбил ей сердце»… Но прежде чем взять в руки браслет, Олег пооткрывал все коробочки, порассматривал все колечки и сережки — никаких дорогих подарков от ухажеров