Взросление любви и "эликсир счастья" - Нинель Лав

двадцать лет машину ей подарить — сама ездить будет, а про подарки языком не мели — не кому ей подарки дарить — женихом пока не обзавелась — не знакомила! А счастье — оно, парень, у каждого свое: одному Мерседес подавай, другой — загородный дом — полную чашу, а кому-то кроме любви ничего не надо! Вот как нам с Милой! Столько лет душа в душу прожили, детей вырастили — внуков ждем — может, старшенький порадует.

— У Белки счастье в другом… — вздохнул Олег.

— Она тебе сама сказала в чем ее счастье?

— Неет…

— А что же ты ее сам не спросил, не посадил рядышком, не признался, что любишь… может, ты ее счастье и есть!

Олег опустил голову — на словах все так просто! а на деле… признаваться в любви ох, как сложно, тем более столько лет держал себя в кулаке и не позволял себе даже подумать об отношениях с ней…

— Хотя после сегодняшнего… Довел девку! — осуждающе покачал головой Виталий Андреевич. — Вот не простит тебе твои блядки и выскочит замуж за первого встречного! Зачем любовь вашу гробишь… не понятно.

— Да не любит она меня… — вскинулся Олег, — так, детская привычка…

— Она тебе сама сказала, что не любит?

— Вот сегодня и кричала, чтобы на глаза не смел показываться и что все кончено…

— Кончено что?

— Дружба и… любовь.

— Значит, она все это время тебя любила, дурака! Из армии ждала! Письма тебе целый год писала, надеялась, а ты приехал и опять за старое… Сам не живешь и ей не даешь!

— Я ее не держу…

— Вас ваша любовь вместе держит, а ты все никак это не поймешь! Возьмись за ум, Олег — тебе уже двадцать — армия за плечами! Упустишь свое счастье — сам несчастным всю жизнь без нее будешь и ее несчастной сделаешь! В отличии от Людмилы Арсеньевны, я тебя хорошо понимаю, сам таким был — и баб ты меняешь не от хорошей жизни, а потому что все они для тебя на одно лицо — что одна, что другая — без разницы… Сердце твое только одной отдано! У каждого мужчины есть женщина для любви — он ее сразу сердцем узнает — нашел ее, значит поймал свою птицу-счастья и главное теперь не упустить! А ты свою нашел, а в руки взять боишься… Ходит она рядом с тобой, в глаза заглядывает, ждет, а ты трусишь…

— А если не я ее мужчина, если она со мной счастлива не будет?

— Не попробуешь — не узнаешь! Если ты по-настоящему любишь Бэллку, добивайся, чтобы простила твои гульки, чтобы поверила, что ты изменился, за ум взялся и только ее любишь, что будешь ей верным мужем! Я свою Людмилу целый год обхаживал — ни на одну бабу не посмотрел! Но сразу она тебя не простит — уж очень ты ее обидел — так рыдает, бедная, так убивается… И баб твоих чтобы близко у дома не было — иначе сам тебе морду набью! Хватит над девкой измываться! Или скажи ей честно, что ты ее не любишь и никогда на ней не женишься, чтобы не ждала напрасно! Неделю тебе даю, чтобы поговорил с Бэллкой и все прояснил, а нет — о переезде подумаем!

— Как о переезде? — напрягся Олег.

— А так — нечего Бэллки рыдать до бесконечности! Не хочешь с ней любиться — пошел на хрен! Переедем — скорее тебя забудет — с глаз долой из сердца вон!

— Как же я без нее?

— Проснулся! Взрослей уже, парень, становись мужиком и надежной опорой своей любимой женщине! Чтобы захотела с тобой жизнь свою связать, от тебя детей родить, и чтобы любила тебя до самой смерти!

Олег встал, протянул руку… Виталий Андреевич руку пожал.

— Чего приходил то? — усмехнулся отец Бэллы. — Наворотил дел, девку обидел и… И что теперь?

Олег дернул широкими плечами… и правда, чего приперся, знал же разговаривать не будет, но оставить ее одну в таких растрепанных чувствах просто не мог… он всегда был рядом, защищал и жалел… а тут сам же и обидел… вроде.

— Если считаешь себя правым, чего приперся? Правые с таким убитым видом под дверью не сидят. А если считаешь себя виноватым… Подумай почему у тебя сердце не на месте, почему оно не радуется и чего ты вокруг Бэллки кругами ходишь? Определись, наконец, чего ты сам хочешь.

Кивнув, Олег пошел домой.

Войдя в квартиру, он прошел в свою спальню, посмотрел на смятую кровать, развернулся, вошел в гостиную, лег на диван, где сидела Бэлла, закинул руки за голову и, уставясь в потолок, попытался дословно вспомнить их с Бэллой разговор. Чем дольше он вспоминал, тем яснее понимал, что все совсем не так, как он раньше думал… За последние три года Бэлла ни разу, ни единым словом ни обмолвилась о своих ухажерах или женихах, о которых ему постоянно твердили девицы, с которыми он…

— Неужели все они врали? А я верил… Верил им, а не ей! Как так вышло? Почему не поговорил? Почему не спросил? Хотя бы по дружбе… По какой на хрен дружбе? Если я смотрю на нее, а у самого сердце кровью обливается и от ревности кулаки сжимаются… Что же получается… что я сам от своей Белки отказался и ее другим мужикам отдал… Сам других баб трахаю, а ее люблю и ревную… Неужели она меня все это время любила? Не может быть! Ведь она совсем о другом мечтает: о богатом муже, о карьере модели, чтобы в нее деньги вкладывали… Что же она тогда замуж столько времени не выходит за богатого и карьеру модели не строит? Ведь говорила, что генеральный фирмы ей прохода не дает, злилась, а я похахатывал… Что-то во мне тогда сломалось… в ее шестнадцать, когда ее подружка сказала, что Белка свою девственность хочет подороже продать, чтобы в модельном бизнесе раскрутиться… как с цепи сорвался — всех вокруг нее трахать начал… как заведенный… до сих пор остановиться не могу… как робот — ни удовольствий, ни разрядки… кончаю, а меня опять с головой накрывает… только рядом с ней и отпускает — когда она рядом, когда я ее за руку держу… когда в волосы целую… по дружбе. Что она там говорила… «если бы ты признался мне в любви, то мы давно были бы вместе! Еще в школе! Еще тогда — в шестнадцать лет! Но вместо нашей любви ты выбрал трахи с