ДНК миллиардера. Естественная история богатых - Ричард Коннифф

Состязания «ух-ху»

Однажды во время моего визита в стаю С тишину дельты Окованго внезапно нарушил стремительно несущийся девяностофунтовый самец. Шерсть его стояла дыбом, зубы были оскалены, а сам он во весь голос кричал на какого-то соперника, бежавшего впереди и оставлявшего за собой столб пыли. Остальные члены стаи поспешили в укрытие. Погоня привела двух самцов на кроны деревьев, где эти бандиты уселись на ветвях, крича друг на друга: «Ух-ху! Ух-ху!» Звук был такой, будто ураган попал в бутылку и вырывался из нее короткими оглушительными вихрями. Эти соревнования между самцами-лидерами иногда продолжались довольно долго, но почти никогда не перерастали в физическое насилие. Бабуины и многие другие виды практикуют ритуалы, то есть используют жесты, являющиеся частью более длинной цепочки движений, для выражения собственных намерений. Это особенно справедливо для состязаний за господство. У них, так же как и у нас, наклоненная вперед голова, нахмуренные брови и сердитый взгляд могут быть не менее эффективны (и одновременно намного более безопасны), чем удар кулаком. Так и маралы устраивают голосовые состязания: побеждает не тот, кто вспорет противнику брюхо, а тот, кто просто докажет с помощью самого громкого и продолжительного рева свою способность сделать это.

Аналогия с нашими битвами титанов, пожалуй, слишком очевидна. Когда модельер Кельвин Кляйн заявляет, что Линда Вахнер «паразитирует» на его марке, когда Елена Рубинштейн высовывается из окна своего офиса на Пятой авеню, чтобы крикнуть конкуренту Чарльзу Ревсону: «Че ты делаешь? Ты убиваешь меня, крыса!», когда канадский издатель Конрад Блэк, говоря о некоем политике, называет его «отвратительным маленьким гномом – скользким, раздражительным и лицемерным», – мы наблюдаем подлинные состязания «ух-ху».

Глядя на бабуинов стаи С, я приходил к выводу, что многие основные элементы естественной истории богатых (социальный рост, интриганство, наличие элиты самцов и самок, диктующих правила ежедневной жизни особям более низкого статуса) наблюдались еще 30 миллионов лет назад. Не хватало, конечно же, только богатства.

Ни одно другое животное не имеет ничего подобного. Ни один примат даже не запасает пищу на суровое время года. Так как же мы дошли от стаи С, члены которой набивают рот хурмой и вылавливают друг у друга паразитов, до ежегодного бала в пользу Красного Креста в отеле The Breakers и до магнатов, кушающих салат со «сладким мясом» в Le Cirque?

Конечно, для этого потребовалось сельское хозяйство. Интересно, что здесь не обошлось без нескольких классных вечеринок.

В Аспене лыжники иногда останавливаются, чтобы насладиться зрелищем полуденного солнца, ласкающего голые склоны Ред-Маунтин, что на противоположной стороне долины. Сама Ред-Маунтин – массивная неживописная гора с плоской вершиной. Поэтому все ее великолепие можно постичь, лишь имея там собственный дом. Крутой южный склон горы – словно витрина роскошных домов нуворишей, домов, к которым незваные гости не должны приближаться слишком близко (все дороги, ведущие на Ред-Маунтин, частные). Ими следует восхищаться с расстояния в одну или две мили. Так, Peak House построен на 55-градусном уклоне и выглядит как уютный тирольский домик, хотя и занимает 24 тысячи квадратных футов.

Нависающие шиферные крыши, поддерживаемые витиевато украшенными деревянными опорами, огромный внутренний двор и бассейн перед домом на крыше гаража на восемнадцать машин. Чуть ниже на великолепном месте бывшего ранчо расположен дом Лесли Векснера (главы Victoria’s Secret и The Limitedr) – настолько большой, что для него требуется целая батарея печей, многие из которых используются для растапливания снега на подъездной аллее. В боковом дворе есть вигвам – нередкий в Аспене реверсивный статусный символ, показывающий, что владелец дома – человек открытой души, часто приобщающийся к великому духу гор.

Интерьеры домов на Ред-Маунтин, конечно, тоже впечатляют. Иногда очень сильно: в гостиной одного из них огромная стена из стекла открывает вид на Аякс и прилегающие лыжные склоны – можно подумать, что и они принадлежат владельцу дома. Рядом – рояль Steinway и низкая барная стойка из черного гранита, на которой лежит изрядно потрепанная книга с репродукциями абстракциониста Ганса Хоффмана, чьи картины висят на стене. «Мобиль» Александра Колдера, черный и неброский, бесшумно парит под потолком, словно гусиный клин.

Другие интерьеры тоже впечатляют, но они не так серьезны. За углом стоит модернистский дом, крыша которого обшита медными листами. Он похож, как считают местные жители, на «два столкнувшихся космических корабля».

В доме устроены раздельные бассейны для хозяина и для хозяйки, поскольку она любит, чтобы вода была на пару градусов теплее. Еще там есть дискотека с дымовой машиной, чтобы отрываться, а также бальный зал, если у вас романтическое настроение. На раздвижных дверях, ведущих в спальню хозяев, мерцает золотым светом картина «Поцелуй» Густава Климта и когда вы пересекаете электронный луч, целующаяся пара разделяется и сходится вновь, соответственно тому как двери автоматически открываются и закрываются за вами. Сама кровать круглая, а над ней вьется глициния. Одним нажатием кнопки взгляду страстных любовников, поднимающихся к эротическому апофеозу инь и янь, буре и натиску, кульминации и спаду, открывается звездное небо (желательно под звуки «Так говорил Заратустра», хотя в крайнем случае сойдет и «Longfellow Serenade» Нейла Даймонда).

Щедрый мистер Кожены

Весной 1997 года в этом сюрреалистическом мире появилась молодая чешская пара, любящая путешествовать в разных бронированных автомобилях. Они мельком взглянули на Peak House и заплатили за него 19,7 миллиона долларов наличными. Все в городе сразу навострили уши. Виктор и Людка Кожены – новые гордые владельцы – вскоре сделали то, что обычно делают все богатые люди, желающие упрочить свое положение в обществе: они устроили вечеринку.

И не простую вечеринку, а такую, которая превзошла даже высокие стандарты города Аспен. Виктор Кожены – такой человек, каких антропологи называют aggrandizer, или «три-А-личностью», сочетающей в себе три качества: алчность, агрессивность и амбициозность. Он создал себе имя в начале 1990-х годов, скупая приватизационные чеки, полагавшиеся каждому гражданину посткоммунистической Чехословакии, а затем приобретая на них бывшие государственные предприятия. Поначалу созданный им инвестиционный фонд процветал, и Кожены стал известным в стране человеком. Когда произошел крах и правительство начало расследование, Кожены благоразумно решил покинуть родину. Располагая состоянием, оцениваемым в 200–700 миллионов долларов, Кожены построил дом в Лифорд-Кей на Багамах. Журнал Fortune писал, что один только бассейн обошелся ему в 14 миллионов долларов. Через несколько месяцев после покупки дома в Аспене он заплатил еще 25 миллионов долларов за дом в лондонском районе Белгравиа.