Вальпургиева ночь - Ксения Эшли

Не двигаться, главное, не двигаться. Шанталь знала, что трясина затягивает тех, кто шевелится. Но оставаться неподвижным живое существо не могло, ведь, в конце концов, девушка дышала. Вначале она даже пыталась грести, что бы добраться до ближайшего выступа. Он был слишком далеко, а болотная жижа моментально поглощала ее в себя. Холод сковал ее члены, неприятная, слизкая, скользкая няша обволакивала тело, заползла за воротник, утяжеляя одежду и сильнее утягивая на дно.

Собравшись с силами, девушка сделала единственное, что могла придумать в этой ситуации, а именно использовала магические возможности. Узнав об этом, Сгаташ ее убьет, но если сейчас Шанталь себе не поможет, умрет, уйдя камнем на дно. Закрыв глаза, она мысленно направила сигнал своей волчице.

— Сибила, — прошептала она.

Девушка чувствовала, как ее душа летит домой, видела, как спящая у печки волчица, поднимает голову, вертит ей по сторонам и скулит. Как ее душа отзывается на призыв Шанталь своей преданностью и любовью. До ее хижины оставалось рукой подать. Сибила успеет, должна успеть. А Шанталь сейчас необходимо только продержаться на поверхности.

Девушка выдохнула и открыла глаза, а сделав это, поняла, что ее время ушло. Видимо, она потратила слишком много энергии на магию, так как ее тело погрязло в трясине почти с головой. Испугавшись, она дернулась вперед, но только усугубила ситуацию. Она повернула голову и увидела перед собой двух мужчин. Одного великана, которого она приняла за чудовище, а рядом с ним лежавшего на земле преследователя. Их взгляды встретились, и она прочла в них что-то. Может, этот человек и охотился за ней, но он не даст ей умереть.

Внезапно луна снова скрылась за облаками, и болотистую местность проглотила чернильная тьма. Тело девушки пронзила острая боль, ногу свело судорогой, которая постепенно охватила все тело. Шанталь не могла кричать, не могла видеть в темноте, и только с ужасом осознавала, что погружается в болотную жижу с головой.

Треклятая луна! Нашла время, когда спрятаться за тучи. Дарок дико шарил глазами по темному болотистому пространству, пытаясь понять, куда запропастилась девчонка, но ее нигде не было видно. Он прыгал с кочки на кочку, как болотный козел, туда-сюда, но все безрезультатно. Этот взгляд, эта безмолвная мольба в глазах, он должен был отыскать ее. Ну, куда же она делась?

— Там! — зычный голос Олава заставил его поднять голову.

Гигант указывал рукой куда-то в темноту. Нахмурившись, Дарок попытался вглядеться и заметил между засохшим пнем и ещё одним островком из травы углубление, на бледно-зеленой поверхности которого торчал пучок черных волос, а рядом лопались пузыри. Одним прыжком мужчина оказался на этом островке и сунул руку в жижу. Его настойчивость была вознаграждена — он вытащил из тины сначала голову, а затем и всю беглянку. Подняв ее, он перекинул девушку через руку, давая грязной жидкости выйти из ее легких. Девица закашляла и стала жадно хватать ртом воздух.

— Спокойно, малышка. Все будет хорошо, — ласковые слова к своей несостоявшейся убийце и странная нежность в голосе удивили не только Шанталь, но и самого Дарока. Чего это он так расчувствовался?

— Держись! — тут же сердито рявкнул он на нее и, прижав девушку к груди, стал пробираться прыжками к берегу.

Оказавшись на твердой земле, мужчина положил свою ношу на траву и только тогда понял, что девчонка без сознания. Он наклонился к ее лицу, проверяя дыхание. Чумазая, со слипшимися космами, мокрая кошка, ни дать, ни взять. Один уродливый башмак, видимо, потонул в трясине, и взору Дароку предстала женская ножка. Не изящная, а настоящая крестьянская стопа, но мужчина почему-то слишком долго рассматривал ее. Потом он понял, что за ним внимательно наблюдает Олав, и почему-то зарделся. Благо темнота скрывала его лицо.

— Идем! — скомандовал он другу. Сам поднялся на ноги и прижал девушку к груди. — Девчонка связана с контрабандистами. Отнесем ее в особняк, пусть выспится, а завтра устроим ей допрос с пристрастием.

И не дождавшись ответа, который — он был уверен — не получит, Дарок нарочито бодро зашагал вперед. Если у Олава и имелись по этому поводу какие-то мыслишки, то вслух он их высказывать не стал и молча зашагал вслед за другом.

Спустя полчаса от былой бодрости Дарока не осталось и следа. Тащить на себе такую амазонку пять миль через лес и холмы оказалось делом далеко не легким, но Дарок был бы не мужчиной, если бы сознался в этом Олаву. К тому же дала знать старая боевая рана, шрам на животе некстати заныл, а боль отдавала в пах. Стиснув зубы, Дарок изо всех сил старался не показывать, как ему тяжело. Но он даже помыслить не мог, что бы на время передать свою ношу другу.

Несмотря ни на что, мужчина испытывал странное чувство с тех пор, как девица оказалась у него на руках. Он слышал биение ее сердца, ее умеренное дыхание, ее грудь — кстати сказать, совсем не маленьких размеров — так откровенно, но одновременно невинно прижималась к его широкой груди. Дарок опустил голову, внимательно разглядывая лицо беглянки. Она уютно покоилась на его руках, словно младенец. Ее упрямый подбородок был крепко сжат, будто девчонка хоть и находилась без сознания, но готова была противостоять ему. Это невольно вызывало на его лице легкую улыбку. Странно все это, очень странно.

Когда мужчины наконец достигли семейного особняка Кларков, было почти утро. Восток в это время как раз совершил героическую попытку заалеть, однако эта попытка осталась почти незамеченной из-за плотной завесы серых туч. Впрочем, дело было не только в тучах, с отсыревшей земли поднимался густой туман, обволакивая рощи, дом и пристройки.

На пороге дома их встретил Брэшен, хмурый и усталый, держа в руке свечу.

— Где вы пропадали все это время? — сердито накинулся он на соратников. — Я все окна проглядел в ожидании вас.

Заметив на руках Дарока спящую девицу, перепачканную и мокрую, он удивленно заморгал.

— А это что такое? Где ты выкопал эту замарашку?

— Она не замарашка, — рявкнул Дарок. — Просто искупалась в болоте.

Он сам не понял, почему так рассердился, когда друг назвал недобрым словом эту девушку. Олав посмотрел задумчивым взглядом сначала на Дарока, затем на Брэшена, а затем развернулся и молча направился в свою спальню.

— Девушка связана с контрабандистами, — нехотя пояснил Дарок своему другу. — Она едва не утонула в болоте. Пусть выспится, а завтра я ее допрошу.

Брэшен раздумывал несколько секунд.

— Позвать Эмму или кого-то из слуг?

Дарок покачал головой.

— Не нужно никого будить. Я сам уложу ее.

Брэшен как-то странно уставился на приятеля. Дарок догадывался, какие мысли его одолевают, и чтобы избежать дальнейшего расспроса, пожелал другу спокойной ночи и направился вверх по лестнице на второй этаж, где располагались спальни господ.

— Мне нужно с тобой серьезно поговорить. У меня есть для тебя важная информация.

Дарок знал, что Брэшен не стал бы его беспокоить в такой час, если бы дело не терпело отлагательств, но ночное приключение так вымотало его, что сил на долгие беседы у него просто не было.