Вальпургиева ночь - Ксения Эшли

В роскошной гостиной, в которой, как обычно, принимала своих родственников Сгаташ, было шумно. Все члены рода собрались на очередной слёт, чтобы обсудить насущные проблемы. Разных возрастов, в основном женщины, хотя были среди присутствующих и ведьмаки, все они, кроме Шанталь, жили здесь, в доме главной ведьмы.

Особняк Сгаташ, который она именовала не иначе как «дворец», был воистину шикарным. Он прятался среди отвесных холмов, с одной стороны покрытых густым лесом, с другой — лысых как колено. У Студеной реки, прозванной так за то, что даже в самый жаркий летний полдень вода в ней оставалась ледяной. Рыба в реке почти не водилась, соответственно не водилось и у ее берегов рыбаков. А желающих искупаться в ледяной водичке тоже было немного. Потому-то умная ведьма и выбрала это место для своего укрытия. Но даже если какой-то случайный путник и забредал в эти места, увидеть величественно красивый уединённый дом из белого камня, у него не было возможности — дворец Сгаташ охраняла магическая сила, позволяя ему оставаться невидимым для простых людей.

Внутри дом был также роскошно обставлен, как и снаружи. Шанталь задавалась вопросом, откуда главная ведьма накопила столько денег, чтобы жить не хуже, чем богатые эрлы? Но, собственно говоря, это было не ее делом. Несмотря на пышное убранство, девушка не любила бывать тут. Дворец находился далеко от ее дома, добираться приходилось через лес, да к тому же видеть своих дальних родственников, обсуждающих, кто и как вредит Союзу, ей откровенно не нравилось. Каждый раз, когда ее вызывали к Сгаташ, она понимала, что придется, как и сегодня, скромно стоять в уголке и молчаливо зариться по сторонам, пока остальные вели бурную дискуссию. Ей сказать было нечего: жила она тихо, а вредить кому-либо, пусть даже ради счастья своего клана, наотрез отказывалась. Это не очень радовало Сгаташ, но почему-то она все равно держала Шанталь подле себя.

Девушка подозревала, что ее возвращение в семью связано как раз с тем, что готовила главная ведьма против Союза. Численность членов клана вместе с ней насчитывала семнадцать человек — негусто, если поставить против них всю силу новых хозяев Маам Кросса. Сгаташ возлагала большие надежды на Вальпургиеву ночь. Что конкретно задумала главная ведьма, девушка не знала, но догадывалась, что потому всем ведьмам сейчас запрещено использовать волшебную силу. Согласно традиции, чтобы в ночь праздника весны магическая сила достигла своего апогея, на Лысой горе, где испокон веков они устраивали пляски у костра, должно собраться тридцать ведьм. Потому-то каждый член клана сейчас был наперечет. Сгаташ обещала, что к празднику соберет ещё несколько членов рода Драгонешти, а если это не получится… что ж, она просит всех быть максимально бережливыми с магией. Им она еще понадобится.

Шанталь подняла голову и встретилась глазами с Эвклидом. Ворон смотрел на нее сквозь толпу таким взглядом, от которого на душе у девушки стало неспокойно. Интересно, рассказал ли он Сгаташ про обряд Очищения? Какие могут быть сомнения? Конечно, рассказал. Причем еще и приукрасил небось так, что теперь не миновать Шанталь хорошей трепки от главной ведьмы. Судя по тому, какие взгляды на нее сегодня бросала Сгаташ, Эвклид сумел выставить девушку в самом невыгодном для нее свете. Шанталь поморщилась.

— Не обращай внимания на ворона, он на всех так таращится.

Знакомая рука легла девушке на плечо. Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто к ней обращается. Но хорошее воспитание все же заставило ее обернуться.

— Привет, Кларелиш.

Напротив нее стояла и улыбалась во весь ее обольстительный рот самая красивая девушка, которую Шанталь только приходилось видеть. Она натянуто улыбнулась в ответ, как всякий раз, когда видела этот образчик красоты и восхищения. Кларелиш Драгонешти была внучатой племянницей второй жены троюродного брата Сикрид, то есть по кровнородственным связям являлась Шанталь седьмой водой на киселе, но, тем не менее, с непонятным упорством активно набивалась девушке в подруги. Они были примерного одного возраста, обе приняты в клан одними из последних, потому быстро нашли общий язык. Но Шанталь испытывала к Кларелиш двойственные чувства. С одной стороны, ей льстило, что кто-то настойчиво пытается с ней дружить. Но с другой — ее необъяснимо настораживала эта молодая ведьма, было в ней что-то… неестественное, и это немного пугало Шанталь.

К тому же рядом с Кларелиш девушка чувствовала себя в конец ущербной. Шанталь всегда объективно относилась к своей внешности. Она не была ни красивой, ни даже симпатичной. Обычное лицо и фигура, черные волосы, круглые щеки, бледно-серые глаза, коренастая и пухловатая. Девушка, прожившая всю жизнь в лесу в компании матери, не стремилась выглядеть лучше. Ее не интересовало мнение людей о ней, она не снимала свою удобную холщевую тунику ни летом, ни зимой, не терла щеки белилами и не подводила глаза угольком. Но почему-то рядом с новоявленной родственницей чувствовала себя настоящей замарашкой.

Кларелиш была восхитительной. Пухлые, словно специально созданные для обольщения губки, чеканные черты лица, огненно-рыжие волосы, точеная фигура — девушка не только знала о своей красоте, но и умела выгодно ее подчеркнуть. На контрасте с Кларелиш Шанталь казалась просто безобразной, и в душу ее порой закрадывались сомнения, уж не поэтому ли дальняя родственница так желает общаться с ней.

— Как ты думаешь, Шанталь? Ведь из нас ты единственная, кто постоянно бывает в городе, — голос Сгаташ заставил девушку вздрогнуть и обернуться. Интересно, сколько времени она стояла вот так, задумавшись, и не слышала, о чем говорили остальные?

Шанталь покраснела.

— Простите, королева, я не слушала вас, — честно созналась она. — Не могли бы вы повторить вопрос?

По залу прошел недовольный ропот, Эвклид поднялся на лапках и распушил хвост.

— Безобразие! — прокаркал он. — Проявление беспардонной невнимательности по отношению к главной ведьме! Современная молодежь совсем отбилась от рук.

— Прекрати, Эвклид, — остановила его Сгаташ, при этом не отрывая пытливого взгляда от Шанталь.

Самопровозглашённая королева всегда смотрела на всех с некоторой претенциозностью, ее речь была размеренной и хорошо поставленной, но менторский тон не оставлял сомнений, что главная ведьма считает себя среди прочих воистину главной. Вот только на новую родственницу она смотрела как-то иначе, ну, по крайней мере, так казалось последней. Когда взгляд Сгаташ был обращен к Шанталь, помимо обычной надменности в нем было и подобие любопытства. Иногда девушке казалось, что глава клана наблюдает за ней, словно за диковинным зверьком, попавшим в ее руки, и она не знала, хорошо ли это, такое особенное внимание, или плохо.

Налет скучающей усталости, что ещё мгновение назад, словно пелена застилал глаза королевы, мгновенно спал. Уголок ее губ слегка дрогнул.

— Нет, ничего удивительного, что Шанталь в ее возрасте мало интересуют заботы клана, — девушка так и не поняла, был ли это сарказм или главная ведьма в самом деле защищала ее от советника. — Ей впору сейчас мечтать о красивых рыцарях. Ведь так, детка?