Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

Было так темно, что деревенский дом я не видела, толькослышала, как мой спаситель стучит в окно и зовет кого-то:

— Семеныч, дома ли? Это я, Макар, открой. Дело у менясрочное.

Я распахнула дверь кабины и попыталась разглядеть силуэт,отделившийся от палисадника. Скрипнула калитка, и мужской голос позвал:

— Ты чего по ночам народ баламутишь?

— Девчонка у меня в тракторе. Вон, глянь… Заплутала влесу, вышла ко мне сама не своя, и в жару, надо ейному мужу позвонить, чтобприехал, поди, с ума мужик сходит от беспокойства, а кроме как у тебя, телефонздесь не водится. Ты уж извини, только такое дело…

Теперь из темноты вынырнули две тени, и я увиделастарика-сторожа, а рядом с ним тучного мужчину лет шестидесяти с окладистойбородой Он с подозрением взглянул на меня и покачал головой.

— У вас есть телефон? — хрипло спросила я.

— Есть, — кивнул он.

— Можно мне позвонить? Муж приедет за мной, я заплачу,вы не беспокойтесь.

— Не обеднею… Заплуталась, говоришь? — повернулсяон к Макару. — Что-то тут… Я бы милицию вызвал.

— Вызывайте кого угодно, — не выдержала я, —только сообщите мужу. — И добавила:

— Пожалуйста.

— Говорите номер, — недовольно буркнул он. Яназвала номер, очень боясь, что он забудет его или перепутает.

Мужчина пошел к дому.

— Простите, — крикнула я, — если по домашнемуне ответит, есть еще сотовый.

Он скрылся в доме, а я стала ждать. Макар прохаживалсярядом, поглядывая на меня и время от времени вздыхая. Наконец Семеновичвернулся, но не один, следом шла женщина, она куталась в наброшенную на плечикуртку и нервно озиралась.

— Позвонили? — с надеждой спросила я.

— Позвонил, — кивнул мужчина. — До городапочти семьдесят километров, так что…

— Это в самом деле ваш муж? — вмешалась женщина,голос ее звучал неприятно. — Как-то он странно отреагировал. Оченьсомневался, что звонит его жена, хотел ваш голос услышать. Давно вы потерялись?Или это у вас дело обычное?

— Спасибо вам, — не обращая внимания на ее слова,сказала я мужчине.

— Пожалуйста, — пожал он плечами и добавил:

— Он обещал приехать.

— Мне вся эта история кажется подозрительной, —заявила женщина. — И вообще…

— Мне ехать надо, — подал голос Макар. —Добро, оно пригляд любит.

Я спрыгнула на землю и сказала:

— Может, дождетесь мужа? Сумку я потеряла иотблагодарить вас смогу, только когда Толя приедет.

— Да мне ничего не надо, — махнул рукой Макар,забираясь в трактор. Заработал мотор, и трактор полез в гору.

Женщина отошла к калитке и оттуда наблюдала за мной.

— Ну, что ж, — начал Семенович, но жена перебилаего:

— И не думай, я ее в свой дом не пущу. Сейчас такоевремя…

— Но не на улице же ей ждать, — возмутился он.

— Я сказала, не пущу, — отрезала супруга. —Хочешь, сиди с ней на улице, а за калитку ни ногой. — Она удалилась,хлопнув дверью, а он виновато развел руками:

— Вообще-то она права, в наше время…

— Да-да, извините за беспокойство, — пробормоталая. Он ушел вслед за своей женой, а я поднялась на пригорок. Здесь, в светефонаря, возле дороги, под огромным деревом, кто-то соорудил стол и скамейку. Яопустилась на нее, положила голову на скрещенные руки. Ждать, ждать… Он сказал,километров семьдесят, значит, надо быть терпеливой. Места незнакомые, и Толепонадобится время, чтобы отыскать эту богом забытую деревню. Я начала считатьдо тысячи, напряженно прислушивалась и проваливалась в тревожный сон безсновидений. Я видела себя точно со стороны: растрепанные волосы, склоненную —голову, кровоточащие ладони, вздрагивала от холода, просыпалась, вновьзабывалась сном и вновь видела то же самое.

Когда я в очередной раз подняла голову, близился рассвет. Отземли сплошной стеной поднимался туман, это было красиво и почему-то страшно. Ятак замерзла, что и дрожать, кажется, перестала. Совсем не чувствуя своеготела, я попыталась выпрямиться и едва не закричала от боли, и тут услышала шум:вне всякого сомнения, приближалась машина, из тумана возникли две фары, а ещечерез минуту я увидела «Сабурбан» мужа, а потом его самого. Он бежал ко мненавстречу в сопровождении четверых мужчин. Я выпрямилась, ухватилась за крайстола, пытаясь удержаться на ногах, и заревела.

— Геля! — закричал он. — Геля, господи, Геля,почему ты здесь? Почему ты сидишь здесь, на улице? — Он подскочил, обнялменя, а я уткнулась лицом в его грудь, бессмысленно повторяя:

— Толя, Толечка, любимый…

— Геля, как ты… Боже мой… Геля, где Саша? —приподняв мое лицо, испуганно спросил муж. — Где Саша? Ведь она была стобой?

— Что? — переспросила я.

— Ты знаешь, где Саша? — испуганно про-, шепталон, а я отчаянно закричала и провалилась в пустоту, где не было ничего, лишькто-то настойчиво повторял: «Саша, Саша».

Я лежала в больничной палате. Белые потолки, белые стены…Белое навевало мысли о смерти. Высокое окно приоткрыто, оно выходило в сад, яслышала неясный шум, пение птиц и крики ребятишек где-то вдали. Анатолий сиделвозле постели и держал меня за руку. Ворот рубашки расстегнут, галстук завязаннебрежно, это так не соответствовало характеру моего мужа, что становилосьясно: происшедшее с нами выбило его из колеи. От его обычной невозмутимости неосталось и следа.

Мне сделалось очень жаль его, так жаль, что трудно быловидеть его лицо перед собой, хотелось закрыть глаза и вновь нырнуть в небытие.Анатолий из тех, кто привык сам распоряжаться своей судьбой, диктовать своиусловия. У него всегда все было под контролем, и вдруг он оказывается в полнойзависимости от чьих-то решений или желаний и ничего не может изменить,исправить и вынужден только ждать. Такое любому человеку нелегко, а ему тяжелеево сто крат. Приходилось лишь удивляться, откуда он черпает силы вот так сидетьрядом со мной, улыбаться, утешать…