Эльфийский посох - Наталья Метелева

— Хорошо, пусть это будет Эоста. А ее… будут охранять два стража.

«Только не Энрах!» — мысленно взмолился раздосадованный Даагон.

— Теперь о колоколе, лорд. Ты хотел еще раз проверить поляну…

— В круге все еще ничья земля, моя королева, — ответил он. — Пустая. Словно магию что-то сожрало и жрет до сих пор все, что туда попадает. И те очаги, что оставили ночью я и следопыты, погасли. Остается надеяться на лечение Посохом Духа. К счастью, эта новая язва Невендаара не распространяется дальше, как я опасался. Но само по себе ее явление…

— И Хоэрин не нашел никаких упоминаний в летописях. Твои предположения?

— Только сумасшедшие, — усмехнулся Даагон. Королева кивнула, и в другое время он порадовался бы высочайшему дозволению быть самим собой, но сейчас же чувствовал только горечь — это значило, что совет в тупике. — Так вот… Я подумал: а что случится, если соединить магию всех рас в одном сосуде, как мы соединили магию эльфов в нашем главном Посохе Духа?

По внезапной тишине он понял, что его слова услышаны всеми, и эльфы затаили дыхание.

— И ты предположил, что она уничтожится, раз ее нет в круге, — задумалась Иллюмиэль.

— Но с нашим священным Посохом Духа такого не произошло, — возразила архонт Лодиат. — А в нем соединена разная магия наших родов и кланов, творящая эльфийские земли.

— Вот именно, творящая, — ответила ей другая магесса. — А у нежити — мертвящая. В словах лорда есть что-то, о чем нужно задуматься.

— Колокол неусыпно охранялся, — напомнил военачальник Лемуан. — Как могла коснуться его чуждая магия?

— А если впитывание магий началось не вчера? — спросил Даагон. — И колокол вобрал не только наши заклинания, но и магию гномов, добывших металл, и людей, которые его выплавили?..

— Гномы нас ненавидят! А с Империей и вовсе нельзя иметь никаких мирных дел! — оборвал его кто-то из теургов.

Едва упомянув людей, лорд понял — зря. Сейчас вспыхнут неустраненные разногласия союза эльфов. Так и случилось: теурги и архонты мгновенно разделились. Диким кланам сама мысль о людях была непереносима.

— Добром для эльфов это не кончится! — прозвучало совокупное мнение теургов.

Благородные архонты упрекнули кланы в дикости, добавили слово в защиту изобретений западной расы и цивилизованного развития эльфов, и вскоре в зале уже витал дух вражды. Как мало надо, чтобы начать ненавидеть друг друга. Как мало…

У каждого было свое мнение об эльфийском пути, и все забыли, что идти по любому из них скоро будет некому. Ибо пока просматривался только один воистину общий путь для всех эльфов без исключения — к Мортис.

В общем враждебном гуле Даагон вдруг уловил еще один звук — почти на грани слышимости, такой же глубинный и жуткий, с каким дрожала земля в миг восхода Большой луны и уходил воздух из груди лорда. Его взгляд метнулся по залу совета, упал на воздвигнутый в центре священный Посох Духа, и главе рода Эрсетеа показалось — древко едва заметно вибрирует. «Что происходит?» — похолодел лорд, снова оглядывая зал. Но никто из споривших не насторожился, не ощутил. Ни один из высших эльфов. Разве что… Иллюмиэль внезапно побледнела, как лунный камень.

— Довольно! — Она подняла ладонь, и гул затих. — Лорд Даагон, если с присутствием в колоколе магии трех светлых рас Невендаара еще можно согласиться, то как он мог вобрать силы зла легионов Падшего и орд Мортис?

— Вероятно, через него прошла мощь схватки демона с нежитью, — не сразу ответил он, еще думая о послышавшемся звуке. — А когда друид Древа его коснулся, это стало последней каплей. Если мои догадки верны, то каких-то небывалых монстров или невероятной силы магов нам можно не ждать.

Иллюмиэль скользнула взглядом по его боевой экипировке и подняла бровь:

— Тем не менее ты подготовился к худшему.

Лорд пожал плечами:

— Это же было сумасшедшее предположение. А я решил стремиться к благоразумию. Может, еще успею до ритуала.

Наконец-то чудесные, но слишком суровые лики магесс и воинов чуть посветлели затаенными улыбками, и напряжение спало. Взгляд королевы потеплел и стал благодарным. За что? За роль шута, которого так не хватает в этих чертогах печали?

— Мы обдумаем твое предположение, лорд, — сказала Иллюмиэль. — Правда, я сомневаюсь, что оно верное. Если то, что ты сказал, возможно, тогда и любой меч из гномьих руд, выкованный людьми и попавший потом к нашим магам, исчезал бы точно так же при схватке с Легионами или нежитью. Этого, к счастью, не происходит, о подобном никто не слышал…

Меч… лорд спохватился: почему он ничего не сказал о клинке Алкинор, побывавшем в Выжженных Землях и тоже коснувшемся колокола? Он забыл! Что еще он забыл после атаки демона?

— Моя королева! — начал было Даагон.

— Чуть позже, лорд. Пора объявлять состязания.

— Это важно.

Его перебили: распахнулись створки высоких дверей, и к королеве подбежал страж. Выглядел он до неприличия растрепанным, словно только что воевал с разъяренной горгульей.

— Моя королева, сюда рвется какой-то охотник из диких, — страж махнул в сторону распахнутой двери. — Кошмарно диких, позволь доложить. Говорит, очень важно.

«Теперь понятно, что со стражем. Наверняка с Тинирой сцепился», — догадался Даагон.

— В зал совета? — подняла бровь Иллюмиэль. — Что ему нужно?

— Да сущая мелочь, — мстительно усмехнулся страж. — Священный Посох Духа подержать.

Сидевшие поблизости архонты засмеялись. Теурги возмущенно поднялись. Даагон напрягся: что-то мгновенно взвихрилось в пространстве.

Королева, видимо, тоже почувствовавшая пронесшуюся волну, успела приказать стражу:

— Веди его.

Но страж не успел пошевелиться. И никто не успел. На этот раз даже Даагон ничего не почувствовал. Он лишь увидел, как древко главного Посоха Духа беззвучно исчезло — словно провалилось внутрь, поглотив само себя.

И тогда из лорда как будто одним глотком высосали сердце.

Такую же смертную тишину он слушал в утренней роще. И ту же обреченность ложившихся наземь листьев видел теперь в помертвелых глазах эльфов, опускавшихся на колени в беззвучной мольбе Галлеану.

Они привыкли биться со зримым врагом, пусть даже этот враг ужасающ, как драколичи Мортис, или чудовищен, как модеус Бетрезена. Но как сражаться с невидимкой? С неотвратимым врагом, протянувшим щупальца к священным рощам, а теперь — в душу каждого? Кто смог прямо в зале совета, в гуще сильнейших магов и воинов Альянса, подобраться к главной святыне, хранившей эльфийские земли? И не просто подобраться, но уничтожить могущественный артефакт с такой легкостью, словно небрежно задул тонкую свечу?

Оцепенелость отпускала медленно, но эльфы были живы, а значит, еще не все потеряно.