Русский Лондон - Сергей Романюк

Вышедши из церкви, мы остановились смотреть на парадные экипажи королевской фамилии, двора, лорд-мэра и шерифов. Кареты лорд-мэра и шерифов в таком роде, как у нас старинные придворные кареты времен Елизаветы. Но они отделаны заново и чрезвычайно великолепны. Не говорю уже о превосходных лошадях, которые в Англии не редкость. Толпа народа окружила решетку собора и ожидала выхода аристократии ~~~.

У Вестминстерского моста новое здание парламента; но постройка еще мало подвинулась; теперь парламент помещен очень дурно, в части прежнего здания, уцелевшей от пожара. Мне казалось чрезвычайно странным видеть после великолепия палат депутатов в Париже род балагана, с деревянными колоннами и хорами, жалкими скамейками, обитыми зеленою кожею, назначенного для заседаний английской нижней палаты. Против входа в залу стоит на возвышении кресло президента, перед ним – стол, покрытый зеленым сукном; направо и налево вдоль стен стоят скамейки в несколько рядов. Заседание начинается около 3 часов; члены обеих палат съезжаются большей частью верхом, и лошади их с жокеями составляют длинный ряд перед входом в парламент. Тут удалось мне видеть и герцога Веллингтона верхом; я удивился, видя, как он еще бодр и свеж. Во время заседания члены сидят в шапках, и только снимают их, когда встают с места, чтоб говорить.

Заседание не могло быть мне интересно, потому что я не мог понимать ни одного слова; тем более все здесь казалось мне странным и нелепым: президент и секретарь были в напудренных париках, тогда как все члены были в таких костюмах, в которых ездят верхом или гуляют, и сидели в шляпах на головах. Длинный позолоченный жезл клали на стол, стоявший перед президентом, каждый раз, как президент садился на свое кресло; это означало возобновление дебатов. Когда же члены удаляются из залы на частные совещания, президент сходит с кресла и жезл кладет на скамейку под стол.

Мне казалось удивительным, что, несмотря на всю важность предмета, занимавшего нижний парламент в эту эпоху, когда дело шло о существовании министерства, заседание было так вяло, тихо и что большая часть скамей была пуста. В английском парламенте говорят иначе, чем в парижской палате: хладнокровно, без жестов, без шуму, только изредка раздавались между скамейками знаки одобрения и согласия, и то с приличием, серьезным видом, а не с тем школьническим криком, который так странно бывает слышать в парижской палате депутатов. В заседаниях нижней палаты допускается посторонняя публика, но весьма в малом числе по недостатку места; для публики назначены одни хоры, очень тесные; другие предоставлены журналистам.

Палата лордов отделана несколько приличнее, хотя даже эта зала довольно тесна. Парадный вход, по которому проходит королева при торжественных заседаниях, отделан довольно богато для временного помещения; от этого входа коридор ведет в ту дверь залы заседаний, которая находится вблизи самого трона. Перед троном находится так называемый шерстяной мешок… квадратный табурет, набитый шерстью и обитый пунцовою материей, как и все прочие кресла и скамейки в зале; в середине табурета приделана спинка, которая разделяет его на две половины, так что можно сидеть на ней лицом и к трону и к публике; но спинка эта может опускаться, когда королева находится на троне. Впереди залы стоит стол, также покрытый красным сукном.

[…]Вестминстерская зала* входит в состав огромного здания или, лучше, квартала, занимаемого парламентом с разными присутственными местами. Зала эта совершенно в готическом вкусе; но если б она не была так обширна и если б не было никаких готических украшений, можно бы подумать, входя в нее, что входишь в сарай. В этой зале даются большие пиршества во время коронования; тогда зала убирается великолепно. Зала эта считается самою большою в свете (270 фут. длины и 90 вышины). Замечателен особенно потолок, который состоит из отдельных стропил каштанового дерева; единственное украшение его состоит в гербах, стены же белые, почти совершенно голые ~~~.

Близ здания парламента и Вестминстерской залы возвышается величественное Вестминстерское аббатство*. К стороне Темзы обращен задний фасад, образующий как бы отдельную часть здания, известную под именем часовни Генриха VII. Я ничего не видел великолепнее, роскошнее и затейливее этого в готической архитектуре. Вся эта часовня (которая сама по обширности своей могла бы служить большою церковью) представляет как снаружи, так и внутри совершенно филигранную работу из камня. Стены наружные украшены множеством резных, сквозных башен и колонн, своды внутренние, образующие бесчисленное множество переплетающихся аркад, кажутся как будто кружевными, а не каменными. Главный фасад напоминает Парижский собор богоматери, но кажется гораздо уже, и я готов отдать предпочтение Парижскому собору, разумеется, только касательно наружности главного фасада. За вход в церковь тоже платят 1/2 шиллинга с персоны. Внутренность Вестминстера более поражает, чем наружность; стоя среди большой церкви, теряешься под ее высокими серыми сводами, поддерживаемыми мелкими составными колоннами. Черный цвет камня очень идет готическому храму. Так же как во всех церквах в Англии, Вестминстерский перегорожен на две части красивою деревянною стеною, над которою орган. За этою перегородкою внутренняя церковь, которая несколько возвышенна над наружною. Вокруг церкви несколько капелл, из которых особенно замечательны так называемые Эдуарда Исповедника и Генриха V, кроме уже упомянутой мною капеллы Генриха VII.

~~~ Надобно отдать англичанам ту справедливость, что они свято хранят старину и уважают все памятники ее. Хоть, правда, у многих древних статуй королей, королев и принцев, на гробницах их отбиты носы или пальцы, но зато вы находите здесь статуи королевы Елизаветы, Анны и даже еще древнейших, в тех самых одеяниях, которые они носили. Любитель старины найдет в Вестминстере богатую пищу и, вероятно, пробудет здесь несколько часов. ~~~

2(14) мая пятница. ~~~ Весь лондонский свет, вся аристократия собирается в Гайд-парке перед обедом, т. е. от 4 до 7 ч. В это время дня можно здесь видеть все, что только есть в Лондоне модного и щегольского: множество отличных экипажей, многочисленные кавалькады и пр., и пр. Между двумя рядами экипажей галопируют всадники и отчаянные всадницы, которых в Лондоне очень много, слишком даже много. Кроме того, для верховой езды есть в Гайд-парке огромный луг версты 1 1/2 длиною с редкими деревьями. Здесь можно видеть в хорошую погоду по крайней мере тысячу или даже до двух тысяч верховых лошадей, кавалькады состоят из нескольких десятков кавалеров и дам. Они разъезжают по лугу как целые эскадроны. Дамы и девицы английские (особенно девицы) бойчее и развязнее мужчин; они ездят верхом как гусары. Мне случалось видеть в самом Лондоне дам на козлах кареты или коляски вместо кучера, который сидел возле госпожи, а в самой коляске были дети, няньки, а иногда и мужья. Охотникам до лошадей надобно идти в Гайд-парк, тут почти каждая масть заслуживает, чтоб остановиться смотреть на нее. Эта роскошь англичан на лошадей, экипажи, ливрею, сбрую не может не изумить, особенно того, кто приехал бы сюда из скромной и расчетливой Германии.

3(15) мая суббота. За 10 минут паровая машина довезет из Лондона в Гринвич. Эта дорога есть первый опыт в Англии, зато она устроена не так хорошо, как прочие. По городу и предместьям рельсы положены на арках, напоминающих своим гигантским размером римские водопроводы. Этот виадук имеет до 1000 арок. От него отделяется вправо другой подобный же виадук для железной дороги в Брайтон. Таким образом поезд летит сверху домов, улиц и целых городов; дорога проходит через Дептфорд, где машина останавливается на несколько секунд.