Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

руки поживу, проглотила и, проскрежетав что-то явно нелестное, улетела прочь. Олга удивленно почесала кончик носа и развернула письмо. Кривыми буквами со множеством ошибок в записке значилось следующее:

“Твоя семья жива. Пока. Если хочешь видеть их в добром здравии, немедленно приезжай на Синие скалы в деревню на северном мысу и помоги мне убраться из их дома. Учитель”.

Дарим залатал и как следует просмолил старый ялик, доставшийся ему от Лиса. Довольный своей работой и с чувством выполненного долга он вернулся домой, где и застал Олгу в том виде, в каком уж точно не ожидал ее увидеть. Шесть дней с момента ее пробуждения тюки, собранные нелюдем в лодку, спокойно почивали в дальнем углу комнаты, теперь же все их содержимое было разбросано по полу, создавая невообразимый хаос, посреди которого восседала его жена в такарских шароварах, подпоясанная широким мужским ремнем и при оружии.

Завидев Дарима, Олга сказала, как отрезала:

— Мы уходим. Срочно. Собирайся.

Лис, решив покинуть их, действительно остался гол, как сокол. Все его вещи, вплоть до боевой амуниции и смены белья, были спущены в ялик. Покопавшись, Олга достала со дна маленькую шкатулку. Непарная серьга — серебряная скань с изумрудами, просмоленный сверток с ее предсмертными мыслями и ритуальный клинок, который также принадлежал ей — нелюдь оказался не просто гадом, а гадом ностальгирующим. Змея некоторое время держала маленький кинжал в руке, затем убрала все обратно.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — тихо пробормотала она, и обернулась к Дариму, — попрощайся с хозяйкой дома… Я? Я найду другой способ сказать ей “спасибо”. Ступай, — и принялась укладывать вещи.

Оставив тюки в распоряжении Даримира, Змея вздела на свои плечи лишь запеленатый от чужих глаз меч и сумку с порошками, зельями да записями. Во дворе было пусто, только косоглазая малявка — единственная девчонка среди детишек вдовы — мела палую листву и прочий сор. Завидев Олгу, она не испугалась, но удивилась слишком грозному и непривычному ее виду. Змея дошла до калитки и остановилась в раздумье, положив пальцы в перстнях на гладкую от постоянных касаний доску. Потом обернулась и поманила девочку к себе. Та неуверенно, бочком, но все же приблизилась, глядя на грозную тетку. Змея откинула с лица шелковый наличник, склонилась над девочкой и легонько стукнула ее чуть выше скулы.

— Вот так-то, пожалуй, будет лучше, — она улыбнулась, снимая золотое кольцо с россыпью мелких сапфиров, собранных в причудливый узор. — Вот, держи. Будет тебе приданое и благословение от Великого Змея. Только мамке не говори, покуда не исполнится тебе пятнадцать годков. Бывай, маленькая.

Открыв калитку, Олга в последний раз поймала изумленный и напуганный взгляд уже прямо смотрящих глаз и, завесив лицо, пошла вниз по улице.

Долг был уплачен сполна.

Тишина Синих Скал завораживала и настораживала одновременнно. Туман белесым маревом сочился вдоль улиц, скрадывал звуки спящего городка, и, воровато чураясь восходящего солнца, отползал в низину, к морю. Олга отошла от окна и поморщилась, вдыхая неприятный запах грязной комнаты захудалой гостиницы. Другой в этом разбойничьем притоне не нашлось. Разметавшись на широкой кровати, крепко спал Даримир. Змея присела рядом, накрыла грудь покрывалом, смахнула с лица волосы, что были в разы белее застиранных простыней. Вчера он, бедолага, бегая по ее поручениям, сбил ноги и кулаки. Сама же она сидела безвылазно в тесной, провонявшей клопами и плесенью комнатушке, и изучала карту Безграничных вод, не решаясь высунуть за порог и носа. На пристани по прибытии она видела Медведя с собратьями, и было это очень плохо. Свежи еще были воспоминания о недавних событиях, и страхи, сопровождавшие их. Что он здесь делал, она, кажется, догадывалась, но легче от этого не становилось.

Олга вновь подошла к окну, вглядываясь в рассветный полумрак. Городок, что сейчас казался тихим и мирным, на деле был центральной гаванью для всех пиратских судов Безграничных вод. Все отбросы, изгои и изверги стекались сюда с целью сбыть награбленное добро, прогулять полученное золото, пополнить запасы, залатать раны и много еще такого, о чем Олга предпочитала не думать. Зато дела с этими людьми оказалось вести очень выгодно, хоть и опасно. За Даримира она не сильно беспокоилась, хоть того и пытались удавить пару раз в проулке, и кто-то все же пырнул ножом, оцарапав руку. Шептун отлично умел уклоняться от ударов, это Змея уразумела, наблюдая его поединок с Лисом, и, как выяснилось, дрался он не хуже, что показал, когда они мирно ужинали в общем зале, где какой-то пьяный тюрбан, скаля золотые зубы, попытался ухватить Олгу пониже спины. Хорошая была потасовка! Змею она, по крайней мере, позабавила, отвлекая от тяжелых мыслей, и польстила ее женскому самолюбию, когда Дарим, полыхая праведным гневом, вышвырнул нерадивого ухажера в окно.

Теперь ее муж спал, крепко, как и добрая часть города. Она некоторое время наблюдала за его мерным дыханием, почесывая в нерешительности кончик носа, затем тихонько потрясла шептуна за плечо и в ужасе прянула прочь от черных, словно две спелые сливы, глаз. Дарим сморгнул и вновь стал прежним, но Олге хватило этого мгновения, и теперь ее разум, сбиваясь, гнал одну мысль за другой с необыкновенной скоростью. Это не мог быть он, прикрыв глаза, думала она, не мог! Он же не убийца! Да и откуда ему было знать, как убивать йоков? Правильно, это умеет только Лис, которого научил Альба. Но Дарим жил рядом с оракулом целый год, откуда тебе известно, что этот засранец смог передать шептуну. Ты хочешь сказать, что этот ублюдок науськал парня на Сокола? Кто знает, а может шептун из ревности сам кинулся на нелюдя. А может и тот, кто живет в нем… Олгу замутило. Дарим был уже рядом, обеспокоенно теребил ее за плечи, пытаясь заглянуть в глаза, но она отворачивалась, пряча навернувшиеся слезы.

“Да что произошло!”

— Это ты… — она сглотнула, — ты убил Сокола?

Даримир нахмурился, поискал на столе дощечку с мелком и, начертав, протянул Змее.

“Лис тоже так говорил, но я не помню этого. Сокол был тебе дорог?”

— Да, — Олга не выдержала и завыла в голос. Этот несчастный, он ничего не знал. Не мог знать! Откуда? Но боль от этого не унималась. Дарим вновь протянул ей дощечку.

“Я хорошо научился сдерживать себя. Ты уверена, что это был я?”

— Я… я не знаю.

Шептун понуро склонил голову, опершись на стол.

“Он — отец?”

— Да, — она уже начинала успокаиваться. Даримир побелел, нервно закусив губу, прошелся по тесной каморке и снова кинулся к