Кровавое заклятие - Дэвид Э. Дархем

…Хэниш Мейн — не более чем пауза между двумя фразами… Таддеус и представить не мог, что Аливер зайдет так далеко. Однако принц не остановился и здесь. Он обещал изничтожить систему рабского труда на рудниках. Он поклялся покончить с Квотой и торговлей мистом. Он дал слово, что будет править честно и справедливо, учитывая всех народов — насколько это возможно. Аливер не желал верить, будто горстка богатеев и миллионы бедняков, гнувших на них спину, — естественный порядок мироустройства. Принц любил и уважал предков и никому не позволил бы сказать иного. Однако признавал, что они были неправы, соорудив подобную систему. Именем всех Акаранов и ради них он создаст новый, лучший мир.

Какие бы сомнения ни терзали Аливера прежде, теперь они исчезли без следа. Они пропали, как пропал юношеский жирок с его стройного тела. Принц был неутомим; его энергия и энтузиазм, казалось, не имели предела. Лишь иногда, по вечерам, оставаясь в компании близких людей, Аливер позволял себе выказывать усталость, беспокойство. Впрочем, думал Таддеус, этого следовало ожидать.

К тому времени как армия достигла широких равнин, которые простирались на север до самого Бокума, многие называли Аливера не только Королем Снегов. Некоторые считали его пророком Дающего. До сих пор никто, рассуждали люди, не сумел донести правильные и справедливые слова до столь многих ушей. Сам Дающий говорит устами Аливера Акарана. Грядет священная война, где создатель увидит праведных. Может быть, после победы Дающий вернется в мир и снова будет жить среди людей…

Принц никогда не делал подобных заявлений сам, но идея укоренилась и распространялась по талайским равнинам подобно пожару. Она перетекала от человека к человеку, от селения к селению. Перепрыгивала горные кряжи и переплывала моря. Люди старались уловить любой отзвук речей молодого Акарана. Они с жадностью впитывали его слова и шли вперед с ясными глазами. Вдобавок ко всему прочему очень многие избавлялись от пристрастия к мисту. Таддеус иногда просыпался по ночам, раздумывая о том, что события катятся вперед слишком быстро. Это пугало его, но пути назад уже не было.

Порой канцлер все еще давал советы будущему королю, но мало-помалу Таддеус становился проводником идей Аливера, а не наоборот. Канцлер занимался связями с большим миром, задействовав все каналы, которые у него были. Благодаря его действиям пробуждалось до сей поры скрытое сопротивление. Люди во всех уголках империи узнавали, что Аливер Акаран явил себя миру, — и выходили из подполья. Едва ли не каждый, день канцлеру доносили о новых событиях и происшествиях. Диверсии. Удары партизанских отрядов по армейским частям Мейна. Нападения на торговые караваны. Подожженные форты. Восстания на рудниках. Аливер хотел отравить мейнцам жизнь всеми доступными способами. Однако эти акции членов сопротивления пока не перерастали в крупномасштабные боевые действия. Принц приказал не торопиться. Он хотел, чтобы борьба велась в каждом уголке мира, и одновременно с этим готовил свою армию к главному удару. В скором времени войска двинутся из сердца Талая — огромная сила, которую Хэниш Мейн не сможет оставить без внимания. Ему придется встретиться с Аливером на поле боя. И на этот раз битва состоится.

Солдаты Аливера говорили на разных языках, придерживались разных обычаев и традиций, воевали разными способами. Здесь были юноши и старики, мужчины и женщины, бывалые воины и желторотые новички. Рыбаки и ремесленники, рудокопы, пастухи и земледельцы — люди всевозможных профессий. Превратить эту разношерстную толпу в настоящее войско представлялось непростой задачей. Хэниш никак не препятствовал их продвижению на север, но стягивал свои воинские подразделения из провинций к центру. Аливеру доносили, что вождь мейнцев собирает армию на талайском побережье. Время сражения неумолимо приближалось.

К счастью, Лика Алайн вспомнил свои старые навыки бойца и командира. Легенда о генерале, спустившемся с гор верхом на шерстистом носороге, отнюдь не была забыта. В конце концов, именно Лика Алайн первым из людей одолел в бою нюмрека. Он пережил свою армию и сражался во многих битвах первой войны. Алайн постарел, но до сих пор оставался боевым генералом и обладал немалым авторитетом среди солдат. Он взялся натренировать армию Аливера и готов был принять на себя командование.

Первым делом Алайн разбил войско на отряды, сообразно с опытом и умениями людей. Он велел офицерам подумать, как можно рационально использовать каждого человека, дабы усилить всю армию. Генерал упростил боевые команды, выбрав самые четкие слова, доступные носителю каждого из языков — с тем, чтобы представителю любого племени было нетрудно запомнить их и понять в бою. Алайн проводил строевые учения, превращая пеструю толпу людей в боевые отряды. Он устраивал сражения тупым оружием, где новички встречались с бывалыми ветеранами, и на примере этих битв показывал, как выглядят две армии, столкнувшиеся друг с другом. Генерал заставлял людей работать с полной отдачей, но всегда знал, когда нужно остановиться, чтобы солдаты не падали от усталости во время дневных переходов. Новых людей принимали в армию без проволочек и сразу же распределяли в отряды, чтобы они без промедления приступали к тренировкам. Разумеется, генерал понимал, что, как бы он ни старался, его войско не сравняется выучкой с бойцами пунисари или нюмреками, но этого никто и не ожидал. Он подготовил солдат так хорошо, как только мог, невзирая на то, что пришлось позабыть все акацийские воинские традиции и целиком переделать систему учений.

Что до самого Аливера, то более всех успехов армии, вместе взятых, его ободряло присутствие Дариэла. Брат был для принца ни с чем несравнимой моральной поддержкой. В ночь приезда младшего принца Таддеус кинулся в шатер совета и увидел двух братьев, сомкнувших объятия. Они, должно быть, стояли так уже довольно долго. Чуть погодя молодые люди сели на табуреты, по-прежнему держась за руки, и шепотом говорили о чем-то. Таддеус робко приблизился к ним. Он не знал, как вести себя, и не лучше ли будет уйти, но тут Аливер поднял взгляд. Он притянул к себе старого канцлера и крепко обнял его. Дариэл приветствовал канцлера грустной улыбкой. Таддеус последний раз видел юного принца, когда тот был еще ребенком. Теперь он стал мужчиной, хотя где-то в глубине его глаз по-прежнему прятался мальчишка. Таддеус успел шепотом поздороваться с Дариэлом, прежде чем эмоции нахлынули на него. У Таддеуса перехватило горло, и он уже не мог говорить…

Теперь братьям предстояло познакомиться заново, вращаясь в бурном водовороте каждодневных событий. Они много времени проводили вместе, сидели рядом на советах, совместно принимали решения, делились опытом, обретенным за годы разлуки. Таддеус часто думал, существуют ли какие-нибудь разногласия между ними. Не окажется ли, что братья стали чужими людьми? Не возникнет ли размолвок и соперничества — особенно учитывая, что один из них в скором времени может сесть на трон? Аливер и Дариэл вели очень разную жизнь и по-разному видели мир. Так не станет ли это камнем преткновения? Впрочем, Таддеус не замечал ничего подобного. Принцам было непросто приладиться друг к другу, но с каждым днем они становились все ближе. Возможно, Леодан правильно воспитал их с самого раннего детства, так что это двое пронесли братскую любовь через все долгие годы разлуки.