История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

Морской бой у мыса Сарыч — теперь почти забытый эпизод из истории Первой мировой войны[972]. Эскадра Эбергарда состояла из флагмана — линкора «Евстафий», а также других линкоров додредноутного класса: «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три святителя» и «Ростислав». Очень плохая видимость мешала артиллеристам обеих сторон вести прицельный огонь и не позволила вступить в бой как минимум двум русским кораблям. Тем не менее первый же залп «Евстафия» накрыл «Гёбен». Немецкий линкор сосредоточил огонь на русском флагмане, повредив его четырьмя попаданиями. Результаты этого скоротечного боя, длившегося всего четырнадцать минут, неоднозначны. Меткая стрельба и удача позволили русским нанести серьезный ущерб «Гёбену» (в том числе личному составу — тринадцать убитых и трое раненых), однако из-за плохой погоды и нарушения связи они смогли задействовать лишь небольшую часть огневой мощи своей эскадры. В результате немецкий линкор ускользнул, но с тех пор Сушону приходилось учитывать отвагу и профессионализм русского флота. Более того, когда в 1915 г. в строй вступили новые русские дредноуты класса «Императрица», ситуация кардинально изменилась. Российский флот не только не был «разгромлен», как хвастался адмирал, но на повестке дня стоял совсем другой вопрос: когда будут отправлены на дно «Гёбен» и «Бреслау». Тем временем бой у мыса Сарыч способствовал поднятию духа не только Черноморского флота, но и всего российского флота[973]. Бомбардировка Севастополя была отмщена, но позволяла ли восстановленная профессиональная уверенность флота благополучно забыть о мятежах и революционной деятельности 1905 и 1912 гг.?

Боевые действия на Восточном фронте продолжались, и одновременно русские войска вели тяжелые бои с турками на Кавказе. Военно-морская база в Севастополе оставалась очень активной — адмирал Эбергард продолжал наступательные операции, нападая на османские корабли в Черном море и не оставляя попыток блокировать турецкий порт Зонгулдак; при этом он активно искал встречи с неуловимым «Гёбеном». В то же время немецкий противник Эбергарда Сушон стремился найти новые способы нанести ущерб русским — повторно обстрелял Одессу и пытался обнаружить и потопить небольшие эскадры Черноморского флота. Эта «игра в кошки-мышки» продолжалась в 1915–1916 гг., поскольку ни одной из сторон не хватало сил вытеснить противника из Черного моря. Масштаб действий русского флота расширился в первой половине 1915 г.: несколько бомбардировок Босфора предназначались для того, чтобы оттянуть силы турок, противостоявших союзникам в Дарданеллах, в том числе во время десанта в Галлиполи 25 апреля.

После того как летом был введен в строй линкор «Императрица Мария», а в конце 1915 г. — «Императрица Екатерина Великая», боевая мощь флота значительно возросла, и появилась возможность сформировать две полноценные оперативные группировки, каждая из которых состояла из современного линкора, крейсера и эскадры новых миноносцев, а также гидроавиатранспорта. Этот новый вид судов появился в начале года: «Император Александр I» и «Император Николай I» представляли собой грузовые пароходы, приспособленные для транспортировки авиации. Каждый из них мог взять на борт восемь или девять гидросамолетов. Третья оперативная группировка состояла из новейших линкоров додредноутного класса, которых поддерживали эсминцы и гидроавиатранспорт[974]. Ценность новых дредноутов была продемонстрирована 9 января 1916 г., когда обладавший более мощным вооружением линкор «Императрица Екатерина Великая» вступил в бой с «Гёбеном» и заставил его спасаться бегством: «несколько из 96 залпов 12-дюймовых орудий достигли цели»[975]. Не подлежит сомнению, что успех Черноморского флота и его арсенала в Севастополе стал результатом значительных вложений в предвоенные годы.

В знак признательности весомого вклада флота в войну царь Николай II посетил Севастополь в 1915 и 1916 гг. Оба события нашли отражение в его личном дневнике. Например, утром 30 апреля 1915 г. после доклада адмирала Эбергарда на борту «Георгия Победоносца» царь «посетил новый оканчиваемый док и обошел на катере всю эскадру». Затем он «поехал осмотреть госпитальное судно „Петр Великий“, где видел двух раненых с „Алмаза“». Не остались без внимания и армейские подразделения. Николай II с гордостью описывает, как он представил «свой» 6-й пластунский батальон к боевым наградам. На следующий день царь проинспектировал другие пластунские бригады и перед строем 3-го пластунского батальона объявил, что назначает его шефом (почетным полковником) царевича Алексея[976].

Визит Николая II в Севастополь в 1916 г. оказался последним, когда российский император почтил своим вниманием город — дни царского режима были сочтены. В то же время никто и представить себе не мог, как и когда будет сметена власть императора. Верная традициям местная власть радушно приветствовала Николая II. Городской голова А. Ф. Еранцев произнес напыщенную речь: «В годину беспримерной в истории мира войны Вы, обожаемый великий государь, лично водительствуете на поле брани доблестнейшие войска ваши, вызывая повсюду чувства благоговейного восхищения. От лица всего верноподданного населения города Севастополя, вновь осчастливленного Вашим, государь, посещением, я желаю повергнуть к стопам Вашего императорского величества одушевляющие всех нас чувства безграничной любви и беспредельной готовности жертвовать жизнью и всем своим достоянием для окончательной победы над врагом»[977]. Однако лесть официальных лиц не произвела впечатления на императора; он не упоминает об этой речи в дневнике, вероятно, потому что постоянно слышал подобное славословие. Как и в прошлый визит, главной целью Николая II была проверка состояния Черноморского флота, однако он также проводил много времени с царицей, четырьмя дочерями и сыном[978]. В четверг 25 мая он посетил два новых линейных корабля класса «Императрица», и этот визит, по-видимому, произвел на него большое впечатление. Вечером царь записал в дневнике: «Корабли в большом порядке и производят могучее впечатление»[979].

На следующий день Николай II вместе с царевичем Алексеем инспектировал ни много ни мало, а двадцать пять военных кораблей, начиная с других линкоров и заканчивая крейсерами, эсминцами и минными заградителями. В субботу 27 мая царя ждала такая же насыщенная программа: утренняя служба на «Императрице Марии», а затем доклад Эбергарда в штабе на «Георгии Победоносце». После полудня царь «со всеми детьми» осмотрел место строительства нового здания морского кадетского корпуса у бухты Голландия и посетил стоянку гидросамолетов в Севастопольской бухте. В последний день императорского визита, 28 мая, вся семья присутствовала на службе в соборе Св. Владимира, после которой Николай II повел Алексея в музей-панораму. Затем царь со своей свитой осмотрел новые береговые батареи вблизи развалин древнего Херсонеса[980]. Во время четырехдневного визита члены царской семьи также посетили раненых, находившихся на лечении в госпиталях и медицинских учреждениях Севастополя.