Даниил Хармс и конец русского авангарда - Жан-Филипп Жаккар

прием неоднократно. См., например, маленькую сказку, возможно незаконченную: «Скасска» <1933>: «Жил-был человек, звали его Семенов. Пошел однажды Семенов гулять и потерял носовой платок. Семенов начал искать носовой платок и потерял шапку. Начал шапку искать и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.

— Ну, — сказал Семенов, — этак все растеряешь. Пойду лучше домой.

Пошел Семенов домой и заблудился.

— Нет, — сказал Семенов, — лучше я сяду и посижу.

Сел Семенов на камушке и заснул» (Хармс Д. Скасска // Cahiers du monde russe et soviétique. Vol. 26/3—4. 1985. P. 289; публ. Ж.-Ф. Жаккара). Последовательные потери приводят героя к полной неподвижности, а значит — к смерти. Ср. со «случаем» «Потери», приведенным в примеч. 184 к наст. главе. Текст также становится неподвижным, несмотря на то что, начинаясь, как «сказка», классической формулой «Жил-был...», он должен был бы развиваться и иметь конец. Именно это объясняет орфографию названия, и потому публикация этого текста под названием «Сказка» представляет собой досадное искажение (столь же досадное, как и слова «публикуется впервые»), тем более что существует несколько текстов Хармса для детей, имеющих то же название; см.: Хармс Д. Сказка // Литературная газета. 1988. № 24. 15 июня. С. 16 (публ. В. Глоцера). То, что Хармс предпочитал именно такое написание (точно так же, как он в другой раз пожелал написать «Скавка»), очевидно из рукописи, где первое «с» прибавлено над изначально написанным «з» (ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 232).

799

Хармс Д. Скавка // Собр. произв. Т. 2. С. 40.

800

Улица Надеждинская, где жил Хармс (д. № 11, квартира № 8) — с 1936 г. улица Маяковского, идет от Невского проспекта к улице Салтыкова-Щедрина (прежде Кирочная улица). Именно в этом квартале происходит большинство локализированных действий текстов Хармса.

801

Хармс Д. <Наброски> // ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 219. Текст бесспорно относится к 1931 г., написан по старой орфографии, вычеркнут одной чертой синим карандашом, который, вероятно, использовался автором в самом конце жизни для того, чтобы исправлять, комментировать, зачеркивать и классифицировать свои произведения (см. также примеч. 257 к наст. главе). О попытке выявить принципы этой классификации см.: Глоцер В. Даниил Хармс собирает книгу // Русская литература. 1989. № 1. С. 206—212. Вверху текста, который мы помещаем, есть другое, незачеркнутое начало: «В 10 часов утра Невский проспект или, как он назывался в то время, проспект 25-го Октября был шумен и деловит» (там же). Разумеется, тут же вспоминается Гоголь.

802

Большинство этих текстов Хармса неокончено; о важности, придаваемой автором началу повествования, см. часть «Проза нуль и трагическая гармония» главы 4.

803

Марцинский Г. Метод экспрессионизма в живописи. Пг.: Academia.1923 («Искусство современной Европы». Вып. 1).

804

Матюшин М. Закономерности измеряемости цветовых сочетаний: Справочник по цвету. М.; Л.: Госиздат, 1932. С. 13.

805

Этот отрывок является началом одного из предварительных вариантов стихотворения «Я ключом укокал пана...» (Собр. произв. Т. 3. С. 49). Отметим, что в издании М. Мейлаха и В. Эрля, которое охватывает почти все поэтическое творчество Хармса, это стихотворение датировано декабрем 1932 г., в то время как предыдущее-18 сентября 1931 г., что составляет перерыв длительностью в 14 месяцев, охватывающий в том числе период его заключения и ссылки. Этот же вариант датирован 17 января 1930 г. Он вычеркнут одной чертой и сопровождается-записью: «Плохо, а могло бы быть хорошо!»; однако четыре последних стиха, которые мы цитируем, окаймлены синим карандашом (см. примеч. 221 к наст. главе) с комментарием «оставить» (ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 90). Тема разрезания времени на куски часто встречается, как, например, в следующем стихотворении, где она связана с проблемой, неизменно возникающей во второй половине 1930-х годов — отсутствием вдохновения:

Вечер тихий наступает

Лампа круглая горит

За стеной никто не лает

И никто не говорит.

Звонкий маятник качаясь

Делит время на куски,

И жена во мне отчаясь

Дремля штопает носки.

Я лежу задравши ноги

Ощущая в мыслях кол.

Помогите мне, о Боги!

Быстро встать и сесть за стол

(1935—1937)

(Хармс Д. «Вечер тихий наступает...» // Русская мысль. 1988. № 3730. 24 июня (Литературное приложение. № 6. С. XII; публ. Ж.-Ф. Жаккара); Новый мир. 1988. № 4. С. 158 (публ. В. Глоцера; в этой публикации пунктуация исправлена, ср.: ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 179). Курсив наш.

806

Липавский Л. (Афоризмы).

807

Это продолжение предыдущей цитаты (там же).

808

См.: Друскин Я. Классификация точек.

809

См. по этому поводу часть «Цисфинитум» главы 2.

810

Липавский Л. (Афоризмы).

811

Речь идет о диалоге («О мгновении») между Липавским (Л. Л.) и Введенским (А. В.), продолжение которого следующее: «Л. Л.: Почему ты решил, что мгновение бесконечно мало? Свобода дробления — это значит — мгновение может быть любой величины. Они, верно, и бывают всякой величины, большие и малые, включенные друг в друга.

А. В.: Если бы это было так, тогда понятно, почему, как ни относиться ко времени, нельзя все же отрицать смены дня и ночи, бодрствования и сна. День — это большое мгновение» (Липавский Л. Разговоры).

812

Хармс Д. Трактат о красивых женщинах, лежащих на пляже под Петропавловской крепостью, сидящих на Марсовом поле и в Летнем саду и ходящих в столовую Ленклублита // ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 88; подписано: Даниил Протопласт; датировано июлем 1933 г. Если к нашему отрывку прибавить следующий эпиграф, то мы будем иметь этот «трактат» полностью: «Эпиграф из тигров: О фу! О фе!». Это заикание, без сомнения, связано с мотивом желания в том плане, как мы его рассматривали на предыдущих страницах и так, как он проявляется в сексуальном варианте в тексте, который следует дальше (см. примеч. 233). Протопласта можно еще встретить в четверостишии,