Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли

Она остановилась и выжидающе помотрела на меня.

Интересно, что я могла на это сказать и чего она от меня ждала? «Очень хорошо»? «Бедняжка»? Но вместо этого я задала ей вопрос, который должна была задать:

– Выходит, убийство женщиной из ревности считается мученической смертью?

– Он умер из-за того, что дал обет непорочности, – ответила она.

В каменную чашу стекала струйка воды.

– Она стекает сюда из ручья в горах, – сказала Барри.

Она погрузила палец в чашу и перекрестилась.

– Также она помогает при болезнях глаз.

Что ж, святой Клэр, мы стоим тут через двенадцать столетий после тебя, но не потому, что ты за что-то сражался или что-то завоевывал, а потому, что тебя замучили. Как Джона Макбрайда и всех остальных. Интересно, празднует кто-нибудь, что кто-то выжил за дело, а не умер за него?

Мод пристально смотрела на полуразрушенную статую. Видела ли она в ней своего убитого мужа и его друзей? Но мертвые есть мертвые, и даже самыми лучшими словами Йейтса их не воскресить.

Когда мы вернулись, я нашла Йейтса сидящим на крыльце в одиночестве.

– О, мистер Йейтс, – начала я. – Ваша поэма – настоящий шедевр.

Он кивнул.

– Мне очень жаль, что Мод не…

Тут я умолкла.

– Мод не понимает, что с ней сделали годы. Многие мужчины восхищались ее красотой, но лишь я полюбил ее душу странника. Я хочу дать ей отдых. Создать вместе с ней дом, где могли бы собираться люди искусства. Почему же она этого не хочет?

Что я могла на это сказать? Он знал только ту Мод, которая существовала в его воображении.

– Изольда очень похожа на Мод в молодости – до того как политика сделала ее такой жесткой, – сказал он.

Изольда была молода и красива. Она способна была оставаться на месте и позволять Йейтсу использовать себя для создания его метафор. А также родить ему детей. В тот вечер Мод рассказала мне, что Йейтс сделал предложение Изольде.

– Он слишком стар для нее, – заметила я.

Изольда Йейтсу не ответила.

Тем же вечером он уехал.

На следующий день мы отправились в Лизье. У гроба святой Терезы я встала на колени. «Маленький Цветок, покажи свое могущество, – просила я и молилась. – Принеси мне новости о Питере. Дай мне знать, что он жив и здоров».

Могущественная женщина эта святая Тереза: буквально на следующий день в дверь Мод постучал человек из Коннемары, который сказал, что его послал сюда профессор Кили.

* * *

– Я был вместе с профессором в Голуэе, в отряде, которым командовал Лиам Мэллоуз, – рассказал он.

Звали его Майкл О’Малли. Он высадился с рыбацкой шхуны ниже по побережью и до Кольвиля дошел пешком, потому что Питер сказал ему, что Мод поможет. Теперь он сидел за столом у Мод и ел хрустящий хлеб с кусками сыра. Живой человек, который участвовал в восстании и обладал информацией из первых рук. Хотя он сказал нам, что не был ни волонтером, ни членом какой-либо из мятежных группировок.

– Мы с братьями строили стену для одного хозяина в Голуэй-Сити, когда услышали про восстание в Дублине и про то, что Мэллоуз с ребятами собирается атаковать «пилеров», местных полицейских. «Мы с вами», – сказали мы им. Там было еще двое или трое молодых священников. Они давали всем общее отпущение грехов, так что, если бы нас там убили, мы бы прямиком попали на небеса. – Он сделал паузу и обернулся к Мод. – У вас очень хороший чай, миссис.

Мод кивнула Барри, и та подлила ему в чашку.

– Собственно боев там было немного, – продолжил Майкл. – Мы разбили свой лагерь возле фермы недалеко от Атенрай. Думали, что дождемся, когда солдаты будут нас атаковать, и тогда будем стрелять по ним из хороших позиций, но ко времени, когда враг в действительности появился там, половина парней уже сбежали. Один из констеблей, которого мы убили, Велан, был неплохим человеком, католиком, но инспектор погнал его вперед всех и… – Он пожал плечами. – Кто-то пальнул из дробовика и попал в Велана. В общем, плохо получилось. Я-то хотел драться с бейлифами, которые выгоняли с земли моих соседей, и теми мерзавцами, которые таранами разваливали их дома.

– А что насчет Питера Кили? – не выдержала я.

– Я видел его во время стычки с военными, но потом все разбежались. «Пилеры» начали массовые аресты. В тюрьму бросали мужчин и женщин, которые собирались, чтобы просто поговорить по-ирландски. Людей, которые приходили в коттедж Пирса, – у нас там была небольшая вечеринка со студентами из Дублина, – всех их забрали. И, конечно, британцы знали, что профессор Кили призывал наших парней не вступать в английскую армию. Они арестовали бы его в любом случае, даже если бы не знали, что он был с нами в Атенрай. Я слыхал, что профессор прятался в горах возле Карны. И это было не так давно. Мои кузены выяснили, что неподалеку от гавани Киллибегс рыбачат французские лодки. У меня ушел месяц на то, чтобы добраться туда, но мне в итоге все-таки удалось попасть на одну из них, и вот я здесь. Так что профессор Кили мог сделать то же самое.

– Найти способ уехать оттуда, вы имеете в виду? – уточнила я.

– Мог, вполне мог. Мэллоуз направился в Нью-Йорк. Затем его арестовали как немецкого шпиона. Так что сейчас он в тюрьме, – сказал Майкл О’Малли.

Он доел последний кусок сыра.

– Господи, да если бы британцы просто проигнорировали нас, закончившееся восстание уже было бы забыто к этому времени. Тут все дело в казнях. Это поменяло все, – сказал он.

– Поменяло полностью, – подтвердила я.

Мод договорилась с владельцем кафе в городе, чтобы тот отвез Майкла на машине в Гавр. Она дала ему денег на проезд до Нью-Йорка и письмо к Джону Куинну.

«Питер жив, – думала я. – И в данный момент может быть уже на пути в Париж».

Широким шагом он направится через площадь Вогезов прямо к моей квартире. «Маленький Цветок, покажи свое могущество».

Однако, когда я сообщила эти новости отцу Кевину, он лишь вздохнул:

– Будем надеяться.

Настроен он был не оптимистично. Мы с ним сидели в гостиной Ирландского колледжа.

– Том Кеттл погиб в битве на Сомме, – сказал он. – Тело его не нашли. Покоится, видимо, где-то в земле Франции, которую он так любил. Он служил делу по-своему, Нора. Неужто из этого поколения не останется никого, чтобы строить новую Ирландию?

Декабрь, 1916

– Вот, взгляните, – сказала Мод, показывая мне свой паспорт. – Подписано сначала в английском консульстве, потом – во французской префектуре. Разрешение на поездку в Ирландию – наконец-то.

Мы с отцом Кевином пришли на улицу Благовещенья, чтобы попрощаться с Мод, Изольдой и Шоном. Мод уже отказалась здесь от своей квартиры, так что мы находились в мансарде, служащей кладовой, где они должны были оставаться еще два дня до своего отъезда.