Стекло и дерево - Сергей Буянов

– Вижу! – нервно ответил Капитан, дёргая за тросик. Пила наконец заработала. Он с остервенением начал вгрызаться в крупный, выступающий над землёй, корень. Вскоре раздался скрежет и, пару раз чихнув, инструмент-оружие заглохло. Всё. Зубья переломались.

– Мы ждали урагана, – хором сказали люди.

Капитан развернулся с намерением покрыть их отборной бранью, но промолчал. Люди взялись за лопаты, кирки, ломы и начали с энтузиазмом выкорчёвывать остатки древа паразита.

Предстояло огромное поле деятельности.

Капитан проснулся: надо же, какая чушь приснится!

Только много позже у него появилось время и желание обдумать и разгадать символику, предложенную Гипносом.

А пока следовало отправляться на службу.

Полковник Кудрин, мрачнее тучи, сухо поздоровался и жестом пригласил сесть. Капитан предположил, что ночной звонок напрямую связан с настроением начальства, и не ошибся.

Новость поразила его, да и не только его! Весь город, потрясённый случившимся, искренне и ненаигранно скорбел.

Даже в коммерческих заведениях не играла музыка. Лица людей выражали сумрачную подавленность.

– Что-то случилось?

– Именно, случилось. Несчастный случай. Опергруппа тебе доложит, а так же пожарники.

– Расследование?

– Именно, и тебе.

– На производстве?

– Дома, – полковник явно не расположен к дальнейшему разговору, – на всё-про-всё у тебя, Капитан, трое суток.

Капитан, не теряя ни минуты, покинул кабинет.

Доклад опергруппы ошеломил его не меньше всех горожан, не знавших никаких подробностей. В голове зашумело, он невнимательно слушал пожарников, думая о своём. Сквозь пелену доносились обрывки фраз. «Небрежность, нарушение правил техники безопасности. Элементарная безалаберность», – сыпали репликами пожарники.

– Цепь роковых случайностей, – сделал вывод старший опер.

– Ты сам веришь в то, что говоришь? – тяжело взглянул в глаза докладывающему Капитан. Тот отвёл взгляд.

– Тогда, тогда я даже не знаю, что и подумать!

– А ты думай по ходу!

– Как это?

– А вот так: работай, ищи и думай! Не в позе мыслителя, но дискобола!

– Хорошо, – согласился опер, так ничего и непонявший. Капитан продиктовал фамилии из предутреннего звонка.

– Двое в Москву!

– А почему двое?

– На всё-про-всё – трое суток! Оперативность и ещё раз оперативность!

И закрутилось колесо сыска.

Рим забрал Эвелину с детьми, как и обещал. Они счастливые и довольные приехали домой. Пётр раскупорил победное шампанское, поздравил и вежливо удалился.

– Наконец-то мы вместе – выдохнула Эвелина и устало, но нежно поцеловала Рима.

Счастливый папаша всё не мог налюбоваться на детишек.

– Паша! Петруша! Ух, какие молодцы! Их не нужно перепеленать?

– Нет. Рима? Почему ты такой отвлечённый?

– Как это, Линочка?

– Я вижу, ты думаешь о чём-то другом, – сказала Эвелина.

Любимов посмотрел на жену. Как она умаялась: до самых схваток проходила на ногах с двойней! Неудивительно, что усталость притупила её чувства, за исключением безмерной, всё поглощающей любви. На самом деле, она чувствовала гораздо больше, чем думал Рим.

– Тебя что-то тревожит, Рима.

Вовсе нет.

– Я вижу, неприятности на работе?

– Да нет же! Наоборот! Я сдаю дела перед отпуском!

Они не дадут никакого отпуска.

– Вот кое-что сделал сегодня, завтра закончу и буду всё время с тобой.

– Навсегда.

– Конечно!

Как «они» задурили Риму голову! Но Эвелина может помочь и обязательно поможет!

– Значит, у тебя на работе осталось совсем немного дел, поэтому ты хотел забрать меня попозже?

– Да. Я хотел уже завтра не появляться на работе.

– Так и сделай! Не надо оставлять никаких долгов, даже врагам! – Ты хочешь, чтобы я сейчас же поехал на работу?

– Конечно, закончи дела и домой!

– А как ты одна?

– Справлюсь, вообще-то надо привыкать.

– Ты не должна привыкать к одиночеству!

– Да нас же трое. Это во-первых. Во-вторых, ты должен быть здесь весь – без остатка, не витая мыслями далеко-далеко на работе.

Рим уехал в клинику. Когда он выходил из дверей, Эвелина спросила:

– Ты весь уезжаешь?

– Конечно! Весь и вернусь! – машинально ответил супруг.

Но Эвелина-то видела, что это совсем не так: если бы она вовремя не вмешалась, всё могло бы стать по-другому. Рим раздвоился, но благодаря ей – собрался воедино.

Теперь он уж точно, вернётся и навсегда!

Она всё продумала, осталась маленькая деталь. Что-то выпало из их жизни с Римом. Что? Конечно же, подарок на игрушечную свадьбу – автоматический утюг! Эвелина взяла его и принялась проглаживать пелёнки, продолжая думать.

Да, с Римом она стала совсем иной: умной, самостоятельной. Как она благодарна ему за это! Наградой может стать вечная любовь, родившаяся сама по себе. Но Эвелина не отдаст её никому. Ни любовь, ни Рима, ни Савла с Симоном – никогда!!!

Любимов попал домой только после полуночи, настолько хотелось всё завершить. Рим чувствовал себя так, будто только сейчас закончил дело своей жизни.

А вот супругой-то надо заняться! Слишком она вымотана и выглядит нездоровой. Движения Линочки машинальны и заторможены, как у человека принимающего транквилизаторы. Как хорошо, что она здорова и знает, что нельзя принимать психотропных средств!

С завтрашнего дня он освободит жену от множества обязанностей, если надо – окажет профессиональную помощь.

– Завтра, Линочка, у нас начнётся новая жизнь! – еле шевеля языком, сказал он, засыпая. Все члены сковало, голова опустела, будто бы сам принял транквилизаторы.

– Завтра Рима, завтра!

Эвелина легла рядом, обняла любимого Любимова, прильнув к его губам.

Уже не завтра, а сегодня!

Сегодня же они будут спасены и счастливы.

Надолго.

Навечно.

Навсегда.

До сих пор не отошедший от оглушения, Владимир, присутствуя на траурной церемонии, скованно молчал. Наблюдательный и от природы пытливый глаз сам по себе, отдельно от разума, примечал окружающих. До, так же автономно работающего, уха долетали фрагменты скорбных речей: «Безвременно покинувшие нас… отдавший всего себя без остатка делу служения народу и отечеству… свершивший переворот в мировой медицине… невосполнимая утрата… скорбь переполняет сердца… посмертный Нобелевский лауреат… прекрасная благоуханная супруга… крохотные Ангелочки… ученики достойно продолжат начатое дело, чтобы прославить в веках…»