Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

Информации, предположений и догадок было так много, что я с трудом могла повторить их про себя. Об упорядоченности и речи не шло. Из собственных мыслей меня выдернула только рука Влада, оказавшаяся на плече, когда, покинув церковь, мы вернулись к остальным. Вернее, к ожидавшим нас Кате и Мише. Кошачьего тандема и Ирки с Лешкой уже не было.

– Леша повез девочек домой, – пояснила целительница в ответ на мое непонимание. Как удобно, когда не приходится спрашивать вслух. И время экономишь, и проблем не создаешь. Последние, как я заметила на собственном опыте, прорастали как раз из вопросов.

– Нам тоже нужно идти, – кивнул Влад. – Настя дополнит мой рассказ, когда закончит с «уборкой».

– Будьте осторожны, – серьезно посмотрела Катя. – Я заеду в церковь после, помолюсь за вас, может, мне укажут, что к чему.

В отличие от темной части круга и Леши, обращающихся к язычеству, пусть и разным его видам, Катя верила в единого Бога, используя в работе молитвы, иконы и церковные свечи. Я спрашивала об этом Влада, заметив, что крестики из всей нашей компании носили только они с Мишей. Больше всего тогда удивило, как практикующие умудряются не вступать в споры на почве духовного познания, настаивая на правильности конкретно своего метода работы.

Я видела помощь Влада людям своими глазами. Слышала от Ирки, что Леша ставит на ноги даже тех, на кого махнули рукой врачи. Знала, что и Варвара, и Катя имеют за плечами массу успешно разрешенных случаев. Все они действовали по-разному, верили в разное и добивались результатов.

Разумеется, спросив об этом своего ведьмака, я подписалась на часовую лекцию, касающуюся силы веры. По словам Яблонева, вера – огромное вечноцветущее дерево с тысячей разных плодов, где каждый срывает для себя тот, что ему ближе. И если мы признаем, что клубника – это клубника, а апельсины – это апельсины и оба вкусны, то что мешает нам принять тот факт, что каждый вид веры – это такой же фрукт, соседствующий с другими на одной общей витрине? Как всегда, мысль практикующего была глубока, и периодически я все еще в ней плавала в поисках дна, находя лишь новые течения.

– Спасибо, Кать, – кивнул Влад. – Подхватите Настю?

– Конечно, – басовито утвердил Миша. – Смотрите, сами осторожнее, если что – звоните.

Попрощавшись со светлыми, мы пошли к ближайшей остановке, неподалеку от городского цирка.

– Что дальше? – покосилась я на Яблонева, не спешившего начинать разговор. – Настя сказала…

– Только то, что предназначалось лично тебе, – перебил Влад. – Запомни, что она сказала, держи в голове, я еще ни разу не видел, чтобы Захарова ошибалась в переданной информации. Я поеду домой, позвоню бабушке, расскажу матери, как и говорил. Ты езжай домой, поговори с мамой, а потом возвращайся ко мне. Сегодня ночь полнолуния, и я бы хотел, чтобы в это время ты была со мной.

– Конечно, – кивнула я, сама собираясь это предложить.

– И не приезжай на общественном, вызови такси, я оплачу, – серьезно заглянул мне в глаза Влад.

– Да брось, не хочу я, чтобы…

– Агата, – снова оборвал меня темный. – Это не обсуждается. Я в курсе, как ты относишься к тому, что за тебя платят, неважно, насколько смешна сумма, вроде стоимости пиццы или проезда. Я собирался поговорить об этом пару недель назад, но времени так и не нашлось, учитывая все события, настроение было совершенно не то. С каждого приема, где ты присутствуешь, тебе полагается двадцать процентов от его стоимости и полная выплата в случае, когда я не беру с клиента денег. Я так решил, и, если ты откажешься, я буду просто выкидывать их в мусорное ведро.

– Может, ты еще и в свое ИП меня пропишешь?! – вытаращилась я на практикующего.

– Это было бы замечательно, тогда мы смогли бы утвердить твой месячный оклад плюс начисления от каждого приема, – тут же согласился Влад, как будто в моем голосе не было ни капли возмущения. – Поговорим об этом позже. Твой автобус.

Заняв место у окна, я видела, как Яблонев перешел дорогу и направился на остановку в свою сторону. Обернувшись, ведьмак махнул мне рукой, и коробочка тронулась, быстро увозя меня со всем моим желанием продолжить спорить о необходимости оплаты фамильярства.

Глубоко вздохнув, я сосредоточилась на более важном, решив, что переспорю Яблонева позже. Хотя бы попытаюсь это сделать, если уж быть совсем честной. Наверняка у ведьмака припасена хорошая аргументация.

Впереди ждал разговор с мамой, и этот факт не был таким неприятным и тянущим живот в доме у Яблонева, на его светлой кухне. Я почти забыла о нем с тех пор, как мы нашли кошачий тандем в сквере и началось расследование практикующих, а теперь… Незнание, что сказать маме, с чего начать и как себя вести, висело дамокловым мечом.

Он никуда не исчез и на подходе к дому. Открывая подъездную дверь, я чувствовала нервную дрожь, как в очереди сдающих экзамен. Правда, ни один, даже самый провальный ответ на экзамене нельзя было сравнить с предстоящими разборками из серии «дочки-матери».

Сделав пару глубоких вдохов перед дверью, настраиваясь, я проскрежетала ключом в замочной скважине, оказываясь в квартире и с ходу едва не наступая на пару мужских ботинок. Включив свет, я уставилась на кожаную куртку, свисающую с дверцы шкафа. Это еще что такое? В прихожей пахло дорогим одеколоном, от количества которого слезились глаза, в зале работал телевизор…

– Мам?

Разувшись и быстро скинув куртку на стул, я прошла в комнату, натыкаясь на высокого широкоплечего мужчину. Короткий ежик светлых волос, внимательный взгляд голубых глаз, улыбка с ямочкой.

– З-здравствуйте, – растерянно оглянулась я, не видя мамы.

– Здравствуй, Агата, верно? Я – Игнат, – продолжил улыбаться мужчина. – Пашу срочно вызвали на работу, что-то с офисом там случилось. Что же ты так, из дома сбегаешь, она очень переживает за тебя. Попросила приехать вчера…

Понятно. Пока мою группу поддержки составляли Влад и Тамара с Кельтом, мама позвонила собственной. И теперь эта поддержка решила почитать мне нравоучения.

Шумно выдохнув, я поморщилась, обрезав язык об обострившийся из-за полнолуния клык.

– Без обид, Игнат, но вы не очень в курсе ситуации, поэтому воздержитесь от нотаций, ладно? – наглее, чем планировала, высказала я, буквально чувствуя, как дог во мне вздыбила шерсть.

Богов ради, у меня и без того много проблем, чтобы еще расшаркиваться с поклонником-однодневкой. Я знала свою маму, и она избегала серьезных отношений с тех пор, как мне минуло десять. То, что Игнат сейчас в квартире – всего лишь стечение обстоятельств, что бы он там себе ни придумал.

– Конечно. Мне нравится твоя мама, и я просто не хочу, чтобы у нее было плохое настроение, – снова улыбнулся мужчина.

Темное ехидство во мне мигом придумало наиболее правдоподобную причину из «мира взрослых», из какого желания растут ноги у этой заботы. Игнат опустился на диван мамы снова, покосившись на часы, показывающие начало седьмого. Поведение мужчины по меньшей мере было странным. Будь я на его месте, быстренько бы ушла, попросив передать, что позвоню вечером или завтра. Впрочем, не всем дарована внутренняя этика. Похоже, он планировал еще и на ужин остаться или вовсе начать нас мирить.