Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Я вышел из лагеря прогуляться – на тот срок, пока Нож будет отлавливать обманников и резать им глотки.

Госпожа собственноручно задушила одного из пойманных – лишь для того, чтобы продемонстрировать свое отношение к этой секте. Для чего воспользовалась черным румелом, отобранным у обманника много лет назад. Эту историю знал каждый душила.

Многочисленные вороны разлетелись во все стороны.

Госпожа приказала кавалеристам насадить головы обманников на пики и отвезти к Вершине. Таково было ее послание Нарайяну Сингху и его банде.

Ко мне подошел Костоправ.

– Она у меня просто лапочка, – сказал Старик, качая головой.

Можно подумать, попади эти душилы в его руки, он обошелся бы с ними мягче.

Костоправ угадал мою мысль и улыбнулся:

– В приличном обществе благородные дамы не убивают людей.

– Где ты здесь видишь приличное общество? Уж точно это не наш Отряд. Да и она не больно похожа на благородную даму.

– Ага, – согласился он добродушно и даже чуть ли не весело.

Я потратил немало часов, разыскивая Дрему, пока не нашел его в лагере особого отряда Бадьи. Эта команда занималась немаловажным делом – ей было поручено выслеживать партизан Могабы.

– Давай прогуляемся, – предложил я пареньку. – Нужно поговорить.

Я набрал пригоршню камешков – отпугивать назойливых ворон.

– Это насчет того, на что я надеюсь? – воодушевился Дрема.

Не припомню, чтобы меня в свое время так вдохновила перспектива стать знаменосцем. Я получил эту работу лишь потому, что не нашлось никого более подходящего.

– И насчет этого тоже. Я тут намедни толковал со Стариком, и он сказал, что против тебя ничего не имеет. Предоставил мне решать. Так что твое дело на мази. Но Капитан хочет, чтобы я оставался при знамени, пока мы не найдем способ покончить с Длиннотенью. Можем приступить к твоей подготовке уже сейчас. Только постарайся освободиться от части своих обязанностей, из тех, что попротивнее. Потребуется время, особенно для обучения грамоте.

Мальчишка просиял. Я почувствовал себя последним дерьмом.

– Правда, сперва тебе придется сделать одно дельце…

Я увидел Бадью. Он направлялся к нам – видимо, спешил навесить на Дрему работенку из тех, от которых я советовал парню отказаться.

– Что за дельце? Я справлюсь, не сомневайся.

Я и не сомневался. Бадья, наверное, тоже – потому и выбрал его из прочих.

– Нужно доставить в Таглиос секретное послание, очень важное. Можешь взять с собой несколько парней, так, на всякий случай. Выбери тех, кто может ехать быстро и отдыхать мало. У тебя будет бумага, позволяющая брать на подставах курьерских лошадей… – Бадья хотел что-то сказать, но я предостерегающе поднял руку. – Это поручение надо выполнить как можно скорее.

Бадья услышал часть разговора:

– Ты забираешь моего лучшего солдата, чтобы отправить письмо?

– Да. Потому что оно должно прийти по назначению.

– Такое важное?

– Такое важное, что я привел Дрему сюда. Чтобы нас никто не слышал.

– Тогда пойду-ка я, пожалуй.

Для беглого вора из Бадьи получился совсем неплохой солдат.

– Пойди, пожалуй.

– Жаль расставаться с тобой, паренек, – сказал Бадья Дреме и отошел, чтобы припахать кого-нибудь другого.

– Если одолжишь твоего жеребца, – сказал Дрема, – я управлюсь в одиночку. Да и обернусь гораздо быстрее.

А ведь, пожалуй, дельная мысль. Странно, что она мне самому в голову не пришла.

– Надо подумать.

У его предложения была и сомнительная сторона. А вдруг в отсутствие Дремы Старик придумает для бедняги Мургена какое-нибудь задание? Если у меня не будет коня, он станет задавать вопросы.

Я не собирался посвящать Капитана в свои замыслы. Потому что он бы мне запретил и помышлять о подобном.

– И месяца не пройдет, как я вернусь.

Ну, это лишь при условии, что у него железная задница. Дрема, конечно, молод, усерден, но достаточно ли вынослив для езды на таком коне? И все же…

Маловероятно, чтобы за этот срок произошли важные события. Никак не меньше месяца нужно, чтобы подтянулись остальные войска, а наши начальнички сумели придумать какой-нибудь план. Едва ли Костоправ к осаде Вершины подготовился так же основательно, как к сражению на Чарандапраше. Наверняка ему будет не до меня. И коль скоро малый получит недельную фору, перехватить его будет не под силу даже Душелов.

– Ладно, пусть будет по-твоему. Слушай, это письмо необходимо вручить одному человеку. И нет уверенности, что он окажется на месте. Возможно, тебе придется его подождать.

– Я сделаю все, что потребуется, Мурген.

– Хорошо, пошли в мою… – Я спохватился: этого делать нельзя, Тай Дэй наверняка что-нибудь да услышит. – Нет, сперва я объясню, кого надо искать.

Я огляделся. Дрема был, кажется, единственным ветераном Дежагора, который не обзавелся телохранителем, но нюень бао все же приглядывали за ним.

– Я слушаю. – Паренек горел желанием проявить себя.

– Его зовут Бань До Транг. Он был другом моей жены. Он купец, разъезжает между Таглиосом и дельтой, торгует всякой всячиной – от риса до крокодиловых шкур. Он стар и нерасторопен, но только с его помощью можно передать весточку на болота.

– Но у тебя же полным-полно родственников…

– Ты, наверное, заметил, как мало Костоправ доверяет этому племени?

– Да.

– И на то есть очень серьезная причина. Доверять можно только Бань До Трангу.

– Понятно. Где я найду этого человека?

Я объяснил.

– Можешь сказать ему, от кого письмо, но только если он сам спросит. Бань должен будет передать его Кы Сари, которая живет в селе Вин-Гао-Ганг, в храме Гангеши.

– Мне дождаться ответа?

– Это не обязательно. – Если весть достигнет цели, ответ я получу от самой Сари. – Я напишу несколько копий. Делай все, что сочтешь нужным, но хотя бы одна из них должна сохраниться до конца путешествия.

– Понятно.

Хотя паренек и не отреагировал на полное имя Сари, я заподозрил, что он понял больше, чем было мною сказано.

Потом я познакомил Дрему со своим конем и дал тому понять, что пора отработать съеденный овес. Животное было достаточно смышленым для того, чтобы не обрадоваться предстоящему путешествию, как не радуется любой солдат, когда ему велят оторвать задницу от подстилки.

Паренек улизнул так ловко, что никто, кроме Бадьи, не узнал о его отъезде.