Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - Элисон Уэйр

больше факелов и свечей. Слуги вносили всё новые угощения, и вино лилось так же свободно, как тек разговор за столом.

По просьбе короля заиграли музыканты. Кэтрин сошла с помоста на пол и позвала к себе своих дам. Поддерживая шлейфы, они исполнили для гостей паванилью под аккомпанемент шалмеев и медленный ритмичный барабанный бой. Танец завершился, послышались крики «Браво!», а затем Кэтрин мягко заскользила по полу, исполняя басданс, который разучила только вчера. Елизавета зааплодировала, а когда невестка вернулась на помост, расцеловала и обняла ее. Девушка явно получала удовольствие от происходящего, однако через некоторое время Генрих поймал взгляд Елизаветы и кивнул в сторону Артура. Их сын явно сник.

– Думаю, пора укладывать их в постель, – пробормотал король на ухо королеве.

Артур выглядел усталым и измученным, когда Генрих велел ему следовать за собой. Они покинули холл в сопровождении толпы лордов и джентльменов под раскаты дружного смеха. Елизавета встала и взяла Кэтрин за руку, а донья Эльвира и другие дамы стайкой потянулись за ними. Наверху, в просторной спальне новобрачных, стояла огромная кровать под балдахином с пухлыми подушками и гладким постельным бельем, застланная поверх него одеялом с горностаевой опушкой и посыпанная сухими лепестками и травами. Изголовье украшал королевский герб Англии, недавно нарисованный и позолоченный.

Помогая донье Эльвире раздевать невесту, Елизавета заметила, что девушка дрожит, и ободряюще улыбнулась ей.

– Тут нечего бояться, – сказала она.

Донья Эльвира нахмурилась:

– Инфанта знает свой долг, ваше высочество.

Елизавета вскинула бровь.

– Надеюсь, здесь найдется место не одному только долгу, – заметила она. – Доченька, что это за странная одежда на вас!

– Это фартингейл[37], – объяснила Кэтрин. – В Испании их носят под платьями.

– Теперь вы замужем и будете носить английские платья, – сказала ей Елизавета.

– Я с радостью сделаю это, – ответила Кэтрин, но Елизавета увидела гневную вспышку в глазах доньи Эльвиры, которая сердито дергала ленты, державшие всю конструкцию на месте.

– Подайте мне ночную рубашку! – рявкнула она одной из придворных дам и стянула с Кэтрин сорочку, оставив свою подопечную стоять обнаженной и красной от стыда, пока на нее не надели через голову богато расшитую ночную рубашку.

Елизавета откинула одеяло и помогла Кэтрин забраться в постель.

– Лягте на подушку, – мягко сказала она.

Девушка послушалась и натянула на себя одеяло, а донья Эльвира вылезла вперед и быстро разложила волосы инфанты по плечам веером. Было ясно, что дуэнья возмущена присутствием здесь королевы и считает только себя подходящей персоной для того, чтобы готовить принцессу Уэльскую к брачной ночи.

Шум снаружи возвестил о прибытии жениха, Елизавета слышала, как Артур похваляется, что он горит любовным пылом, и его слова были встречены взрывом грубого мужского хохота:

– Вперед, парень, вперед!

– За Англию и святого Георгия!

В дверном проеме появился улыбающийся Генрих. Рядом с ним был Артур, одетый в просторную ночную рубашку, расшитую красными и белыми розами. Мужчины набились в спальню вслед за ними, пожирая глазами лежавшую в постели невесту. Щеки ее вспыхнули, когда Артур приподнял покрывало и забрался в постель рядом с нею. Молодые неподвижно лежали в двух футах друг от друга, а тем временем гости поднимали кубки и отпускали непристойные шуточки. Генрих вел себя развязнее других, он явно хватил лишнего на пиру. Елизавета заметила смущение Кэтрин и поймала взгляд короля. Генрих кивнул.

– Дорогу его милости Кентерберийскому! – возгласил он.

Мужчины нехотя расступились, чтобы пропустить архиепископа, а когда тот воздел благословляющую длань и помолился о том, чтобы Господь сделал союз принца и принцессы плодоносным, возникло даже некое подобие тишины.

– Аминь! – произнес король. – А теперь, милорды и леди, мы должны оставить этих молодых людей наедине. Спокойной и приятной ночи вам обоим!

Взяв Елизавету за руку, он вывел ее из опочивальни, остальные последовали за ними, обмениваясь шутками и смеясь.

Ту ночь король с королевой провели в замке Байнардс. Утомленная волнующим днем, Елизавета уснула, как только ее голова коснулась подушки, ее последней мыслью было: что-то сейчас происходит в Епископском дворце? Удалось ли Артуру справиться со своей мужской ролью?

Утром Елизавета первым делом подумала о том же. Ей не терпелось узнать, как все прошло, но мать не могла задавать такие вопросы. А вот Генрих не сконфузился.

– Я поговорю с парнем. Обеспечить себя наследником – это жизненно важно, – сказал он после того, как они вместе разговелись по окончании мессы. – А вы спросите у принцессы, как все прошло.

– Но не сегодня, – напомнила ему Елизавета. – Она в уединении.

– Разумеется. Ну, когда у вас появится возможность. Будем надеяться, скоро они сообщат нам приятные новости.

Четырнадцать дней торжеств были спланированы уже давно, и не только по случаю бракосочетания, но и дабы почтить послов, отправленных королем Яковом для организации брака Маргарет. Через два дня после свадьбы Генрих и Елизавета с принцем и принцессой под звуки музыки и приветственные крики лондонцев торжественно отправились на барке по Темзе в Вестминстер. Елизавета исподтишка наблюдала за молодоженами, ища подтверждения, что у них все хорошо. Ей показалось или принцесса немного огорчена?

Устроившись в своих покоях, Елизавета сразу позвала к себе Кэтрин и тепло ее поцеловала. Они сели у огня и стали вспоминать свадьбу.

– Вы так хорошо держались, – сказала Елизавета. – Мы все гордились вами обоими.

– Я благодарна вашим величествам за все, – ответила Кэтрин. – Большего я и желать не могла. Мои родители обрадуются, узнав, какой прием я получила и как великолепно прошла свадьба.

– И может быть, моя дорогая, вы дадите им и нам надежду, что ваш союз вскоре принесет желанные плоды, – мягко произнесла Елизавета и сразу поняла, что задела больную струну, так как лицо Кэтрин внезапно помрачнело.

– Ваше величество, я тоже на это надеюсь. – Принцесса замялась.

– Есть какая-то проблема?

Кэтрин залилась краской:

– Между мною и принцем Артуром до сих пор ничего не произошло.

Елизавета не слишком удивилась:

– Дело в Артуре?

– Ваше величество, он нездоров! – выпалила Кэтрин. – Он пытался, но…

– Это может потребовать времени, – утешила ее Елизавета, борясь с собственными страхами. – Его врач уверяет, что ничего серьезного с принцем не происходит.

– Мадам, я помню моего брата Хуана. Он умер от чахотки четыре года назад. И тоже был очень худым и сильно кашлял, как Артур.

– Не думаю, что нам стоит ставить под сомнение слова доктора Линакра, – сказала Елизавета, резкостью тона прикрывая тревогу, которую ощутила.

В ту ночь в постели она передала Генриху слова Кэтрин и почувствовала, как муж, лежавший рядом с нею, напрягся.

– Я еще раз поговорю с Линакром, – ответил он. – Будем надеяться, что