Всего одно злое дело - Элизабет Джордж

Закончив, Линли вернул бумаги и сказал то, что был должен:

– Ты и я, мы оба знаем, что тебе придется что-то с ним делать, Изабелла. То, что он использует сотрудников отдела для того, чтобы вести свое собственное расследование… это не лезет ни в какие ворота. Что-нибудь из всего этого, – Томас сделал, как он надеялся, презрительный жест в сторону документов, – помешало Барбаре выполнить возложенные на нее задачи? Из тех, что ей поручал Джон? Если нет, то какое значение имеет то, чем она еще занималась?

Суперинтендант посмотрела на него ровным взглядом, в котором, как в капле воды, отразилась вся она. Изабелла молча смотрела на него секунд тридцать, не отводя глаз, пока наконец не сказала тихо:

– Томми…

Линли пришлось отвести взгляд. Он не хотел слушать то, что она собиралась сказать, и уж тем более не хотел знать, о чем она собирается его попросить.

– Ты знаешь, – продолжила Изабелла, – что вопрос не в том, выполняла ли Барбара задания Стюарта. Неважно также, когда и как она это делала. Ты прекрасно понимаешь: то, что сейчас произошло в этом кабинете, многое объясняет. Я знаю, что ты это знаешь. В том, что мы делаем, нет места такому греху, как сокрытие фактов, и неважно, кто в этом замешан.

– Что ты собираешься сделать?

– То, что должна.

Линли хотел умолять ее, что показывало, как далеко он сам уже зашел в ту реку, в которую Барбара нырнула с головой. Но он не стал. Вместо этого сказал:

– Ты дашь мне несколько дней, чтобы с этим разобраться?

– Ты что, действительно думаешь, что с чем-то еще надо разбираться? Более того, ты действительно думаешь, что в результате твоего разбирательства появятся какие-то реабилитирующие факты?

– Наверное, нет, но я все-таки прошу.

Изабелла взяла папку и аккуратно выровняла лежащие там документы в стопку. Затем протянула папку Линли и сказала:

– Очень хорошо. Это твоя копия. У меня есть еще одна. И сделай то, что должен.

Линли был полон гнева и огорчения, думая о том, как выглядит в глазах других людей и чего они от него ждут. Он спрашивал себя, каким представляет его себе его старый партнер Барбара Хейверс. Естественно, она ожидала, что он будет держать язык за зубами, встанет на ее сторону и будет для нее палочкой-выручалочкой, несмотря на то, что она сделала и как глубоко влипла в эту историю. Подобные ожидания с ее стороны злили Томаса: не только потому, что они у нее были, но и потому, что он сам – своими действиями в прошлом – приучил ее к таким ожиданиям. И как это, думал он про себя, характеризует его как офицера полиции?

Линли не мог понять, что именно та информация, которая содержалась в отчетах Джона Стюарта, говорила о Барбаре, и что он должен был делать с этой информацией. Томасу было необходимо все это тщательно обдумать, и он не мог сделать этого, стоя в коридоре перед дверью кабинета Изабеллы Ардери, поэтому инспектор спустился на подземную парковку – избегая общения с кем бы то ни было, – и забрался в «Хили Эллиот». Здесь он открыл папку и еще раз, самым внимательным образом, прочитал все документы, пытаясь изо всех сил понять, что они значили, помимо того, что в них вкладывал детектив инспектор Стюарт. А вкладывал он тот смысл, что Барбара была живым воплощением абсолютной самостоятельности во всем, что касалось ведения расследования, когда она считала это правильным.

С самого начала Барбара наделала массу ошибок во всем, что было связано с похищением Хадии в Италии, хотя и делала это с самыми благими намерениями. Прежде всего, как личный крот Корсико в Управлении, она выдала всю историю ему и его грязной газетенке. Конечно, она сделала это потому, что хотела надавить на Изабеллу, чтобы та отправила ее в Италию, и Томас спрашивал себя, что же это дополнительно говорит о Барбаре? Это, что, было проявлением ее любви к Хадии? Или ее любви к Ажару? Или, во что было гораздо трудней поверить, это говорило о ее собственном участии в похищении, по причинам, которые ему только предстоит выяснить? И почему, во имя всего святого, она не упомянула о билетах в Пакистан в присутствии Изабеллы? Понятно, что Барбара защищает Ажара, по той одной-единственной причине, которая гораздо больше, чем любовь или нелюбовь Барбары к Ажару: она делала это потому, что Ажар действительно нуждался в защите в деле о похищении его дочери. Но разве не правда то, что он сам, детектив инспектор Томас Линли, тоже ничего не сказал Изабелле о билетах в Пакистан? Поэтому, если Барбара защищала Ажара по каким-то своим причинам, не защищал ли он в свою очередь Барбару?

Линли прекратил мучиться всеми этими «почему» и «отчего» и решил сосредоточиться на проблеме, требующей его немедленного внимания: отчет Стюарта и содержащаяся в нем информация. Среди всего прочего, о чем Барбара не упомянула в кабинете Ардери, было ее посещение Южного Хокни и встреча с человеком, которого соглядатай Стюарта назвал Брайаном Смайтом. В отчете указывались дата и продолжительность визита, а еще то, что сразу после этого Барбара направилась к Дуэйну Доути в Боу. Поэтому Линли показалось, что логично будет начать с Брайана Смайта. Но Томасу пришлось признаться самому себе в том, что ему противно начинать дело, которое может привести к увольнению Барбары. Это настолько давило на него, даже в физическом плане, что вставить ключ в замок зажигания «Хили Эллиота» казалось ему невыполнимой задачей. Как же они дошли до жизни такой, спрашивал он себя. Барбара, Барбара, повторял он, что же ты наделала?

Линли не мог заставить себя даже думать об ответе на этот вопрос и сосредоточился на поездке в Южный Хокни, под звуки известной программы на Радио-4, в которой международные знаменитости соревновались друг с другом в чувстве юмора. Это было слабой заменой тому, что ему действительно хотелось – полному отключению от каких-либо мыслей, – но приходилось довольствоваться тем, что было в его распоряжении.

Томас легко нашел улицу, на которой жил Брайан Смайт. Это было не то место, где хотелось бы парковать машину; напротив, вид улицы был настолько ужасен, что ему пришлось заставить себя остановить «Хили Эллиот» у тротуара и надеяться на лучшее.

Единственное, что Линли понял из действий Барбары в день посещения Смайта, было то, что, независимо от того, кто был этот парень, он тоже каким-то образом был замешан во всю эту историю с похищением Хадии, Ажаром и Италией. Никакого другого объяснения, почему Барбара встретилась с ним и тут же поехала к Дуэйну Доути, не существовало. Поэтому Томас предвидел, что Смайт может пойти в несознанку, и надо приготовиться, чтобы иметь возможность сломать все те защитные барьеры, которые может выставить хакер, начиная с того момента, когда откроет ему входную дверь.

Смайт был ничем не выдающимся и абсолютно обыкновенным, за исключением, пожалуй, его перхоти. Она действительно производила впечатление. Линли не встречал ничего подобного с момента своей учебы в Итоне, когда Тредвей «Вечные Снега» читал у него курс по истории.

Он достал удостоверение и представился. Смайт несколько раз перевел взгляд с удостоверения на Линли и обратно. Он ничего не сказал, но челюсти его сжались. Он взглянул на улицу за спиной Линли. Инспектор сказал ему, что хочет переговорить. Смайт ответил, что занят, однако в его тоне слышалось… раздражение?