Наказание в награду - Элизабет Джордж

* * *

Бейкер-клоуз

Ладлоу, Шропшир[3]

Снег в Ладлоу пошел к вечеру, когда большинство жителей заканчивали мыть посуду после обеда и готовились усесться перед телевизором. По правде говоря, в городе после наступления сумерек было не так уж много развлечений – или ты включаешь один из телевизионных каналов, или отправляешься в паб. Но так как Ладлоу за долгие годы превратился в город, населенный в основном пенсионерами, которых интересовали покой и возможность пораньше улечься в постель среди средневековых зданий и мощенных булыжником переулков, в нем мало кто жаловался на недостаток увеселений.

Как и многие другие жители города, Газ Раддок тоже заканчивал с мытьем посуды, когда впервые заметил снег. Он стоял перед раковиной, окно за которой смотрело прямо в темноту. И видел он в нем в основном свое собственное отражение и отражение старика, который орудовал чайным полотенцем рядом с ним. Но вот свет в узком садике на заднем дворе осветил падающие снежные хлопья. И через несколько минут то, что сначала казалось легким снежком, превратилось в настоящую снежную завесу, которая колебалась на свежем ветру и в какой-то момент стала похожа на кружевную оконную штору.

– А он ведь мне совсем не нравится, доложу я вам. Хотя и пользы от него немало.

Газ взглянул на своего помощника по уборке. Он не думал, что старик говорит о снеге, – и понял, что прав, когда заметил, что Роберт Симмонс смотрит не на снег за окном, а на ершик для мытья посуды, которым Газ мыл тарелку.

– Сплошная антисанитария, – продолжил Симмонс. – Говоришь, говоришь тебе об этом, а ты все не хочешь его сменить.

Газ улыбнулся, но не старому Робу – он всегда думал о своем компаньоне именно как о «старом Робе», как будто где-то в доме был еще и «молодой Роб», – а своему собственному отражению в окне. И обменялся с Газом в окне понимающим взглядом. Роб жаловался на ершик каждый вечер, и каждый вечер Газ объяснял ему, что использовать ершик гораздо гигиеничнее, чем наполнять раковину мыльной водой и полоскать в ней стекло, фаянс, столовые приборы, горшки и сковородки, притворяясь, что вода чудесным образом очищается всякий раз, когда в нее погружают новый предмет сервировки.

– Лучше этого только посудомоечная машина, – говорил в таких случаях Газ, не прекращая орудовать ершиком. – Стоит вам сказать только слово, Роб, и я ее вам достану. Легче легкого. Я даже сам установлю ее.

– Ха, – отвечал обычно Роб. – Без этой штуки я дожил до восьмидесяти шести и пока не собираюсь сдаваться, так что, думаю, в могилу сойду без нее. Все эти новомодные штучки – ха!

– Не забывайте, что у вас есть микроволновка, – напоминал ему Газ.

– Это совсем другое дело, – раздавался резкий ответ.

А если Газ спрашивал, почему наличие микроволновки чем-то отличается от обладания посудомоечной машиной, то ответ всегда был один и тот же: «Потому»; при этом Роб пожимал плечами и фыркал. На чем дискуссия заканчивалась.

Газу было все равно. Поваром он был никудышным, так что посуды для мытья обычно было совсем мало. Вот и сегодня на обед у них был печеный картофель в мундире с чили кон карне[4] быстрого приготовления и салат со сладкой кукурузой. Основное блюдо было разогрето в микроволновке, при этом даже консервный нож не понадобился – на банке имелось специальное кольцо. Так что вымыть надо было всего две тарелки, деревянную ложку, столовые приборы и две кружки, из которых они пили чай.

Со всем этим Газ мог справиться и сам, но старый Роб любил ему помогать. Старик знал, что его единственная дочь, Эбигейл, звонит Газу раз в неделю, дабы получить отчет о том, как поживает ее папочка. Так что Симмонс хотел, чтобы Газ сообщал ей: он находится в такой же отличной форме, как и в тот день, когда Газ переехал к нему жить. Но даже если б звонки Эбигейл не были непременной частью их совместной жизни, Газ подозревал, что старый Роб все равно настаивал бы на том, что он должен помочь. С самого начала это было тем непременным условием, на котором он согласился допустить постороннего в свой дом.

После смерти жены Роб в течение шести лет жил один, пока его дочь не решила, что он стал все забывать. Ему необходимо было два раза в день принимать лекарство; кроме того, существовала опасность, что он может неожиданно упасть, а рядом никого не окажется. Эбигейл объявила, что ей нужен кто-то, кто будет ухаживать за папочкой, и когда Роб оказался перед выбором – или разделить свой дом с одним из тщательно подобранных незнакомцев, или переехать из Ладлоу к Эбигейл, ее четырем детям и мужу, которого он невзлюбил с того самого первого раза, когда тот показался на пороге дома, чтобы пригласить его единственную дочь в клуб в Шрусбери, он ухватился за идею компаньона, как за спасательный жилет.

Газ Раддок – при рождении ему дали имя Гэри – оказался этим самым компаньоном. У него была еще одна работа в качестве полицейского общественной поддержки[5] в Ладлоу, но этим он занимался в основном в течение дня, а так как при обходе своего участка пользовался велосипедом, на манер бобби[6] из 20-х годов, то легко мог в случае нужды навещать старого Роба и днем. Для Газа возможность такого совмещения была просто идеальной – муниципальная зарплата была нищенской, а совместное проживание с Робом в качестве его компаньона давало ему не только крышу над головой, но и небольшой доход.