Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Неудивительно, что мой интерес к мужчинам уже давно поостыл. Секс, оргазм, половые органы и прочие приспособления для наслаждения — только тогда приносят удовольствие, когда всё это действо имеет свой час, и свои этапы развития эмоциональной привязанности. Но когда ты занимаешься сношением по три-четыре раза в день почти без выходных, то… тут уже возникает обратный эффект.

Честно, не понимаю мужчин. Особенно тех, кого возбуждает порнография. Уже давно сняли замки со всех тайн бизнеса. И вот пожалуйста, какого это мастурбировать на картинку с актёрами, которые сами не получают удовольствия? Когда одну сцену снимают с десятками перерывов, болтовнёй, смехом, перекурами. А эти здоровые приборы… сплошной ужас. Очень редко, но иногда попадаются клиенты с огромными дин-донами. Боль не так, чтобы ужасная, терпимая, но удовольствие точно на нуле.

А иногда такие смешные заходят. Простые мужчинки, которых жена рогатит. Столько боли я читаю в их глазах, столько отчаяния, что хочется прижать к груди, погладить по голове и сказать: «всё будет хорошо, всё образуется, малыш» — но это, естественно, не так. Я бы с радостью соврала, лишь бы утешить хоть на мгновение этого стареющего ребёнка, ждущего чуда, который ищет умиротворения, но все подобные клиенты слишком горды, чтобы показать свою слабость.

Они надевают свои маски. Очень часто играют в самоуверенных самцов, которые пришли «знатно поебаться», но женское сердце не обманешь, моё уж точно. Я подыгрываю им, это входит в стоимость, но от соития с такими несчастными я чувствую нежность во время процесса, и даже некоторую удовлетворенность, хотя связана она скорее с моими мыслями об утешении, чем от самого физического процесса.

Что же такое моё влагалище? Оно мне представляется в виде забегаловки, наподобие тех, где котлета с листком салата и двумя кусками хлеба у подростков считается изысканным блюдом. Только у этого аттракциона есть ещё технически возможный интерактив. Можно, так сказать, и выйти на веранду (это мой рот), а также имеется запасной выход.

Сколько должно быть лишнего в голове у людей, сколько отклонений, чтобы хотеть засунуть часть себя в место, откуда выходят биологические отходы? Мерзость. Но, как хорошо платят за такую мерзость. И вот ты делаешь одну уступку, потом вторую, а через неделю уже ничем не отличаешься от всех блядей, которых ещё недавно презирала.

Ах, мамочка, где мои детские годы? Как хочется вновь окунуться во всю невинность, просто радоваться солнышку за грязным окном, а если родитель купит мороженку, так и вовсе ни с чем несравнимое блаженство.

Когда моя жизнь пошла под откос? Любовь жестока и могущественна в словах старых поэтов и писателей, а на деле — химический процесс, обман, чтобы мы, микробы, захотели плодиться, тем самым создавая замкнутый круг чёрт знает чего.

Горячий поток воды. Как замечательно купаться. Шоколадный гель скользит по всей форме тела. Мне нравится ощущать свою кожу частью другой же кожей. Я вижу в этом некую аллегорию на постижение собственного «я» не через полученный опыт окружающей действительности, а только посредством собственных ощущений, ассоциаций, что сидят внутри. Возможно, я постигла бы себя чуть раньше, чем внешний вихрь действительно закрутил меня, замотав в своих могучих развратных лапах, но момент упущен по забытой мною причине.

Если оценивать свою внешность объективно, то я вполне себе ещё красива. Такая пышечка с миленьким лицом. Все клиенты очень довольны моими изгибами. Но если бы появилась возможность выбрать другое тело, то я, не задумываясь, поменяла своё на какое-нибудь тощее, длинное и плоское. Мы всегда хотим того, чего не можем получить. Здесь скрыт ещё один парадокс человеческой психологии.

Обычно я сильно не крашусь, но некоторые клиенты пишут мне, чтобы я замазалась вызывающе. Вот и приходится стирать своё лицо косметикой, рисуя на этих милых пухлых щёчках лицо шлюхи. Противно ли мне? Нет. Привычка сглаживает все углы.

Последний штрих. Очень вовремя. Телефон на виброзвонке весь зашёлся от клиента. Он стоит у двери и ждёт, когда я ему открою.

Ну что ж, девочка, актриса ты наша, время вставать на сцену и играть свою роль, как бы тяжело тебе не было.

ГРИША

Привет тебе, грёбанный убийца. Кира, ленивая ты тварь. Лежит и не шевелится у батареи. Будто не братается со мной, западло этой суке. Но как только я достаю шмотень мяса, то ноздри её приходят в беспокойное движение, улавливая точное место съестного.

Отрезаю пёселю хороший такой кусок. Вот гадина, сразу бросается на руку своей острой пастью, а рука на уровне дин-дона. Ещё б немного! Короче, проехали. Сам виноват. Скотина не ела почти весь день. Сам частенько бываю таким шибанутым.

В моей берлоге пахнет всё также затхло. Повсюду эта ебучая плесень. Мне один знакомый придурок рассказывал, что чёрная плесень — самая опасная. Что можно спокойно от неё откинуться и всё тут, пиздабол. Сколько уже здесь живу — ещё не помер. Так, кашель и вон, но никакой пизды в чёрном.

Сейчас бы начать выёбываться на куски бетона. Увольте, до такого я ещё не опустился. А хули, молодой организм требует мяса и зрелищ, но вот до хором ему как раком до Китая, причём во всех смыслах. Как бы мне они нах не упали, да и хуй я их получу, как-то так.

Наливаю животине воды в миску, кидаю рядом. Вроде не всё выплеснулось. Фу, ну и духота! А ещё спрашивают некоторые уёбки, почему я такой агрессивный. Вы, суки, попробуйте дышать говном двадцать четыре на семь, посмотрел бы я на вас! Надо в душ.

Хоть жарко, а в горячей воде хрен помоешься. Она типа приятная и хуё-моё да, но летом ведь сдохнуть от такой можно. Включаю еле тёплую. Воняет хлором. Хозяйственного мыла ещё нормально. Хорошо им, кстати, и голову мыть, а что? Всё та же сраная кожа, как и везде. Понятное дело, всякие gomiki предпочитают шампуни с разными ароматами и вкусами, но настоящему мужику всё это чуждо. Взял кусок мылящегося кирпича, нахуячил на башку и ок!

Замечаю на руке не очень глубокую рану, а ещё рожа побаливает на щеке. Даже не помню, где расквасился так. Вот что значит, когда зашкаливает адреналин. Мне даже нравится. Шрамы украшают мужчину. Больно? Значит, что ты ещё жив. Терпи, жизнь — это не ебучий кусочек сахара, а если всё же и он, то этот сахар рано или поздно бросят в пекло чая. Вот они простые истины, которые я познал.

Как чуть вспомню кретинов, с которыми когда-то