Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Лифт ждать не пришлось. Двери учтиво разъехались в сторону. Вызвавший его человек в чёрной форме повернул голову на всю колонну:

— Поедем в два захода по восемь человек, считая нас! — Громко крикнул он. Все только послушно закивали.

Камуфляжник, отдавший приказ, зашел в лифт, приглашающе смотря на Алексея, Скерова и Гришу. Те молча зашли в кабину следом, заняв сразу пол лифта. После зашел второй служащий, повторив процедуру на своих подопечных.

Лифт плотненько набился. Чёрная перчатка нажала минус первый этаж. Дверь закрылась. Вторая группа осталась стоять в тишине. Через минуту в глаза ударил свет кабины. Процедура повторилась.

Когда дверь распахнулась, Дина увидела знакомое гаражное пространство. Только машин было в два раза больше. Стояли они в одну шеренгу (плюс-минус) посредине.

Впереди стояло пятеро человек из первой группы. Двоих служащих и Григория в этой толпе не оказалось.

Когда вторая группа подошла ближе, то увидела где-то в дальнем конце слева три маленькие фигурки. Одна из фигурок хихикала, ловко бегая между колонн, уклоняясь от рук в служащих перчатках.

— Что тут происходит? — Спросил Абсманов у Миши.

— Ничего плохого, старшина, — весело произнёс Скеров, — просто товарищ Григорий, как только мы спустились, захотел тут немного пройтись, хоть ему борзой сказал стоять ровно. Ну, у парня сорвало шурупчик приличия. Послал на три буквы ваших верноподданных и давай с ними в салочки играть.

— Понятно… — Абсманов секунду подумал. — ГРИГОРИЙ! ГРИША! А НУ-КА ПРЕКРАТИТЕ ЖИВО! ЧТО ЗА ДЕТСКИЙ САД?

Подросток продолжал бегать увёртываясь. Траектория его перебежек изменилась, теперь фигура перспективно увеличивалась. Всё это время все молча наблюдали за происходящим.

Когда свободного пространства до толпы осталось метров десять, Гриша подал голос:

— А ВЫ СКАЖИТЕ СВОИМ ПСАМ! — Кричал он весело задыхаясь. — ЧТОБЫ ПРЕКРАТИЛИ ПОГОНЮ ЗА МНОЙ, И ЧТОБЫ МЕНЯ!.. МЕНЯ НЕ ТРОГАЛИ!

— Прекратите бегать за парнем! — Крикнул Фёдор.

Две фигуры в чёрном сразу же остановились, тяжело дыша, двинувшись к общей толпе, злобно так косясь на ненавистную рожу подростка.

— Хорошо размялись, парни, без обид. — Промямлил весёлый рот.

Абсманов хотел было сказать пару ласковых, как его мобильный зазвонил. На дисплее высветился зашифрованный номер.

Фёдор отошел в сторонку, нажал кнопку вызова. Куратор ничего не говорил, только «угукал», да «агакал» время от времени. Глаза его метнулись к ближайшей стене, на которой висела камера наблюдения. Это заметили практически все. Разве что Мышкин всё искал темы для будущих картин в складках окружающей его одежды, да Гриша тихо получал по почкам от охранника, которого он заставил попотеть.

Вот разговор стих. Фёдор убрал аппарат в карман своих отличных брюк, затем встав перед всеми.

— Друзья. Мне тут сделали выговор за то, что я забыл про последнюю формальную процедуру. Она, к сожалению, обязательна по нашему внутреннему этикету.

Образовалось общее недовольное мычание и цоканье. Люди слишком устали. Даже немногословная Ольга ощутимо цокнула языком, сложив руки на груди. А самый понимающий Союз Демьянович поджал губы, с напором выпуская воздух через ноздри.

— Ну что ещё? — Взорвался Гундяев, от которого меньше всего ожидали. — Что вам ещё нужно от нас?!

— Спокойнее, Алексей. Я приношу вам, господа, свои извинения, но на всякий случай нам нужно пропустить вас всех по очереди через полиграф. А ещё взять биологический материал для картотеки. Так, на самый крайний случай.

— Что ещё за крайний случай такой? — Поинтересовалась Дина.

— Скажем, если вдруг кто-то из вас решит одурачить нас и захочет рассказать всё прессе, рассчитывая затем раствориться за границей. С помощью биологического материала нам будет очень легко вас обнаружить за одни сутки. Но я думаю, что вы все ребята умные, не станете себе гадить жизнь.

— Чисто гипотетически, — спросил Лёня, — что будет с человеком, который нарушит подписанный договор и разболтает? Только честно.

— Если совсем уж честно, то такого человека ждёт смерть. — На слове «смерть» Ольга испуганно ойкнула. — Но я хочу вас заверить, это просто гипотетически возможный исход. Если никто из вас не будет совершать необдуманных поступков, то мы благополучно забудем друг о друге и больше не встретимся. Уж я-то очень сильно на это надеюсь. Так что прошу всех вас пройти за мной. Тут недалеко.

Федя развернулся на девяносто градусов, двинувшись к дальнему углу, где Гриша убегал от охраны.

У белой стены оказалась неприметная дверь. Только маленькая сенсорная кнопка выдавала её присутствие. Палец куратора коснулся кружочка, появилась лазерная клавиатура, куда мужчина ввёл длинную комбинацию.

Дверь отварилась. Сразу же показалась крутая лестница вниз. Определить, насколько глубоко она уходила вниз — было невозможно без фонаря. Первым Фёдор пропустил служащего, а затем схема повторилась. Трое г-х пошли следом.

Лестница оказалась не очень длинной. После маленького неосвещённого тамбура, специально предназначенного для данной конструкции, открылось ярко освещённое пространство с белыми стенами. На дальней имелась единственная дверь с аналогичным сенсорным замком.

Последним спустился Абсманов. Все столпившиеся рассосались вдоль стены. Куратор прошел к двери, где снова ввёл длиннющий пароль.

В этой комнате свет ещё был выключен, но Фёдор настоял, всё также змейкой, пройти всем участникам уже без сопровождения.

Последними заходили Гриша и Дина. Подросток несвойственно учтиво встал с противоположной боковой стороны от Абсманова:

— Дамы вперёд. — Сказал он проститутке.

Дина хоть и улыбнулась этому «сопляку», но в глазах её чувствовалась неподдельная тревога.

— Благодарю. — Прошептала она Григорию. Ещё раз взглянула на Абсманова, а затем исчезла в темноте.

7. Грязный дуэт

ГРИША

Больше всего на свете ненавижу наглых говнюков. Иду спокойно по магазу, никого не трогаю. И тут ко мне подколёвывает этот динозавр в юбке. Сама с огромными шлюзами на глазах, тростью отколупанной.

Уж помирать ей пора, а она подскакивает и заявляет мне: «Милок, верни колбасу на место». Я спрашиваю, ты чё бабуль, попутала? Какую колбасу? Моя в штанах. А она прикола не выкупила. Продолжает наседать: «Я видела, как ты взял колбасу и засунул к себе в глубокий карман, да ещё так оглядывался по сторонам. Воровать грешно» — вот что она мне пробазарила своим сиплым голоском.

Тут я действительно опомнился. А ведь правда, я уже и забыл, что спиздил себе завтрак, чего это я тут трусь и слушаю весь этот бред? Фыркаю, значит, собираюсь уйти, а она как схватит меня за рукав. Глазёнки сузились. Хватка крепкая, что пиздец. Как бывают обманчивы эти немощные!

Но я не растерялся. Весь такой побагровел лицом, а она: «Сейчас охранника позову и будут у тебя неприятности». Видит