Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Именно тогда, после отпевания, офицеры и нижние чины 105-го Оренбургского полка, потрясенные гибелью Риммы, приняли общее решение — просить Георгиевскую думу Западного фронта представить медсестру-героиню посмертно к ордену Святого Георгия 4-й степени. Эту просьбу поддержало командование дивизии. Командир 31-го армейского корпуса генерал от артиллерии П.И. Мищенко также высказался «за», прислав на имя Владимира Иванова телеграмму: «Покойной доблестной сестре Римме Ивановой при отправлении тела воздайте воинские почести. Почту долгом ходатайствовать о награждении памяти ее орденом Св. Георгия 4-й степени и зачислении в список 10 роты 105 полка». Но командиры дивизионного и корпусного уровня сами решить такой вопрос не могли. Ведь за всю историю страны, как мы помним, георгиевским кавалером была только одна женщина — основательница ордена Екатерина II. Как же отреагирует император?..

Ситуация была тем более щекотливой, что орден предназначался для награждения только офицеров и генералов, а Римма вообще не имела никакого воинского звания или чина. Кроме того, женщины в русской армии во время Первой мировой уже успели совершить далеко не одно героическое деяние. Так, фельдшер-доброволец Елена Цебржинская с риском для жизни корректировала артиллерийский огонь, а Кира Башкирова, Клавдия Богачева и Людмила Черноусова отличились во время разведки. И все они получали за это солдатские награды — Георгиевские кресты разных степеней. Сестра милосердия Антонина Пальшина и младший унтер-офицер 3-го Курземского Латышского стрелкового полка Лина Чанка-Фрейденфелде были удостоены этой награды дважды, а казачка Мария Смирнова и сестра милосердия Надежда Плаксина — трижды. Да что там — даже самая знаменитая русская женщина-воин, легендарная «кавалерист-девица» Надежда Дурова, и та была награждена только «солдатским Георгием», а точнее, Знаком отличия Военного ордена № 5723…

По всей видимости, мы никогда не узнаем мотивов, по которым Николай II согласился с предложением фронтовой Георгиевской думы и утвердил указ о посмертном награждении Риммы Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Но факт остается фактом — это произошло 17 сентября 1915 года. Через день об этом со ссылкой на Петроградское телеграфное агентство написала газета «Русский инвалид»: «В 105-м пехотном Оренбургском полку сестра милосердия Мирра Михайловна Иванова, невзирая на уговоры офицеров и брата — полкового врача, все время работала, перевязывая раненых под страшным огнем неприятеля. 9 сего сентября, когда командир и офицеры 10-й роты были убиты, собрала к себе солдат и бросилась с ними на окоп, который взяла и тут же, раненая, скончалась, оплакиваемая всем полком. Государю императору благоугодно было за столь беспримерный подвиг, сделанный сестрой милосердия Миррой Михайловной Ивановой, запечатленный ее смертью, наградить доблестно погибшую офицерским орденом Св. великомученика и победоносца Георгия IV степени» (в тексте публикации Римма по ошибке была названа Миррой). А 20 сентября страшная весть о гибели Риммы достигла Ставрополя…

Печальная новость мгновенно разнеслась по городу. И вскоре губернатор Ставропольской губернии Б.М. Янушевич от имени ставропольцев письменно обратился к командиру 31-го армейского корпуса генералу от артиллерии Павлу Ивановичу Мищенко с просьбой разрешить похоронить девушку на родине. В своем обращении он писал: «Прошу согласно усердной просьбе родителей и представителей города и земства выслать прах Риммы Ивановой в сопровождении ее брата, врача Оренбургского полка, в Ставрополь для погребения героини, погибшей славной смертью в рядах корпуса, руководимого рыцарем-командиром, торжественно в родном городе в назидание потомству Родины. Добавлю, что героиня по документам не Мирра, а Римма Иванова». Просьба была удовлетворена. Брату Риммы Владимиру выдали специальное удостоверение: «Дано сие младшему врачу 105 пехотного Оренбургского полка зауряд-врачу Иванову в том, что ему разрешено отправить в г. Ставрополь (губернский) тело сестры его фельдшерицы-добровольца Риммы Михайловны, убитой в бою под дер. Мокрой-Дубровой 9 сентября 1915 года, что подписью с приложением казенной мастичной печати удостоверяется».

22 сентября 1915 года на имя Б.М. Янушевича из действующей армии была получена следующая телеграмма: «Государь Император 17 сентября соизволил почтить память покойной сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Сестра Иванова, невзирая на уговоры полкового врача, офицеров и солдат, всегда перевязывала раненых на передовой линии под страшным огнем, а 9 сентября, когда были убиты оба офицера 10-й роты 105-го Оренбургского полка, собрала к себе солдат и, бросившись вперед вместе с ними, взяла неприятельские окопы. Здесь она была смертельно ранена и скончалась, оплакиваемая офицерами и солдатами… Корпус с глубоким огорчением и соболезнованием свидетельствует уважение семье покойной, вырастившей героиню — сестру милосердия. О чем прошу сообщить родителям и родным, жительствующим на ул. Лермонтовская, 28. Командир 31-го армейского корпуса генерал-адъютант Мищенко».

24 сентября поезд с гробом Риммы Ивановой прибыл на ее родину. Несмотря на то что было уже десять часов вечера, встречать погибшую героиню здесь, на перроне вокзала, собралось несколько сотен человек — одноклассницы Риммы по гимназии, девушки, которые вместе с ней работали в госпитале… Пришли и многие ставропольцы, лично не знавшие девушку, но желавшие отдать ей последние почести. К этому призывала газета «Северокавказский край»: «Значение этого прискорбного события слишком многогранно. Оно должно быть национальным, всенародным выражением скорби, но и торжества живой любящей человеческой души. Вместе со скорбью погребения Риммы Михайловны Ивановой пусть эти похороны будут праздником любви, торжества все выносящего русского племени над его врагом. Это торжество так красочно и выпукло воплотила в своих подвигах и в своей смерти эта девушка — героиня, противопоставившая тевтонской забронированной силе свою великую любящую душу русской женщины».

Впереди стояли убитые горем родители — Михаил Павлович и Елена Никаноровна. Чуть больше месяца назад именно здесь они расстались с любимой дочкой. Когда из вагона бережно вынесли гроб (в числе других его нес Владимир Иванов, сопровождавший тело сестры на родину), перрон огласили рыдания…

Хоронить Римму вышел весь город. Вдоль Николаевского проспекта шпалерами стояли войска Ставропольского гарнизона. После краткого слова о Римме Ивановой, произнесенного епископом Самарским и Ставропольским Михаилом, гроб с телом погибшей был поставлен на белый катафалк, запряженный в четверку лошадей в белых попонах. Уличные фонари вдоль маршрута следования катафалка были затянуты черным крепом.

Во главе траурной процессии за гробом шли ставропольский губернатор, действительный статский советник Бронислав Мечиславович Янушевич, епископ Михаил, представители дворянства, интеллигенции, купечества, гимназисты старших классов женских и мужских гимназий, учащиеся духовной семинарии. Следом — военный духовой оркестр и отрад войск со знаменем и оружием. Траурная процессия двигалась под печальный перезвон колоколов во всех церквях города. Духовенство храмов по мере приближения шествия присоединялось к нему с хоругвями и иконами.

Когда процессия подошла к зданию Ольгинской гимназии, где училась Римма, хор гимназисток исполнил траурный марш «Два мира». Далее была остановка у дома родителей Риммы, и скорбное шествие проследовало к храму Святого апостола Андрея Первозванного. Здесь у гроба Риммы Ивановой высокопреосвященным архиепископом Ставропольским и Екатеринодарским Агафодором была отслужена Божественная литургия.