Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Но чем дольше работала Римма в лазарете, тем отчетливее она понимала — такого служения Отечеству для нее все-таки мало. Все чаще она вспоминала свою детскую мечту — стать солдатом. И несмотря на отчаянное сопротивление родителей, 17 января 1915 года, коротко остригшись и на всякий случай изменив свое имя на мужской манер (Римма Михайлович), Римма Иванова отправилась на фронт добровольцем. Ее новой семьей стал 83-й пехотный Самурский полк. Выбор Риммы был неслучаен — до войны полк квартировал в Ставрополе, Римма не раз бывала в полковом музее и пользовалась книгами из полковой библиотеки. Полк входил в состав 21-й пехотной дивизии 3-го Кавказского армейского корпуса, воевавшего в Польше.

83-й Самурский полк можно с полным основанием назвать одним из наиболее боеспособных частей русской армии времен Первой мировой. Достаточно сказать, что, когда в январе 1917 года в Австро-Венгрии был составлен секретный справочник для штабных офицеров, в котором анализировались действия всех русских корпусов и дивизий, особо были выделены только два полка — 81-й пехотный Апшеронский и 83-й пехотный Самурский. Австрийцы характеризовали эти части как исключительно стойкие и упорные как в обороне, так и в наступлении.

Явившись в полк, Римма раскрыла командиру свою тайну и попросила направить ее на передовую линию. Командующий полком генерал-майор Казимир Альбинович Стефанович, семья которого жила в Ставрополе, долго отговаривал землячку от этого, убеждая ее, что место барышни — на тыловом перевязочном пункте. В конце концов Римма согласилась служить там при одном условии: она будет регулярно бывать на передовой.

Немного обустроившись на новом месте, Римма села за подробное письмо родителям. Первое письмо она постаралась выдержать в беззаботном и веселом тоне: «Беспокоиться обо мне нечего. Я — вне опасности. Наш полковой околодок, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня… Работы сейчас немного… с утра до 3—4 часов дня. С боями и работы прибавится. Чувствую себя хорошо. К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла. Звать теперь меня немного иначе… Доехала благополучно. Немного переволновалась. Принял меня командир полка очень хорошо. “Коль есть охота, так, пожалуйста, работайте”, вот его слова. Доктор доволен моей работой и теперь все настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт… Устроилась очень хорошо. Уже имею лошадь. Имею походную кровать. Только у меня есть один недостаток в необходимом, и вот в чем: нет у меня белья. Вышлите мне, пожалуйста, смены четыре мужского белья, дамское неудобно стирать, пары три дешевых чулок, три наволочки, каких-нибудь две или три простыни, штуки четыре полотенец, штук шесть носовых платков».

Период, когда у Риммы было «мало работы», закончился, к несчастью, очень быстро. Во второй половине февраля 1915 года 3-й Кавказский корпус в составе 12-й армии под командованием генерала от инфантерии П.А. Плеве начал наступление с целью разгрома 8-й германской армии. Тяжелое для обеих сторон сражение завершилось победой русских войск, которые выровняли свой фронт в Польше, отбросили 8-ю германскую армию за линию государственной границы и освободили город Прасныш. В плен попало 14 тысяч германских офицеров и солдат, в качестве трофеев русским достались 42 орудия и 96 пулеметов.

Но и наша армия понесла крупные потери. Не избежал их и 83-й Самурский полк — лишь по итогам одного-единственного дня 23 февраля 1915 года в ротах самурцев осталось по 10 человек, в 25 раз меньше комплекта. Боевое крещение Риммы оказалось тяжелейшим, но она с честью справилась с ним и вскоре делилась с родителями в письме: «Письмо ваше порадовало, потому что вы успокаиваетесь. Бой — громадный бой, эти двое суток невеселых — уже прошел. Как будет приятно вернуться домой. Ведь будет сознание, что сделала что-нибудь, помогла. Ведь, например, 22, 23, 24 февраля — за эти дни, я могу смело сказать, сделала больше, чем в госпитале за долгое время. Чувствую себя хорошо… Несу обязанности фельдшера. Мое дело — перевязка и больше ничего. Правда, перевязочный пункт находится недалеко от позиции, но всегда в безопасности — в прикрытом месте. На меня не смотрят здесь как на женщину, а видят сестру милосердия, заслуживающую большого уважения… Обед здесь и солдатский очень вкусный. О тепле — располагаемся в крестьянских избушках… Вернусь к вам здоровая и удовлетворенная. Ведь как приятно сознавать, что в этом большом деле приносишь пользу. Молюсь Богу, чтобы Он сохранил мое здоровье. Опасность далеко от меня, ее нет… Вчера мне было объявлено исполняющим временно [обязанности] командующего полком, что я буду представлена за дела 23—25 февраля к Георгиевской медали на Георгиевской ленте. Только, ради Бога, никому ни слова».

И все же родители беспокоились, с упреком цитировали в своих письмах фразу дочери «Я забываю все». В письме от 9 марта 1915 года Римма уже несколько сердито выговаривала отцу и матери: «Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела. “Я забываю все”. Но ведь не для шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия. Дайте мне делать то, что хорошо и что нужно делать. Думайте как хотите, но даю вам честное слово, что многое-многое отдала бы для того, чтобы облегчить страдания тех, которые проливают кровь. Но вы не беспокойтесь, наш перевязочный пункт не подвергается обстрелу. И я вернусь к вам веселой… Мои хорошие, не беспокойтесь ради Бога. Если любите меня, то старайтесь делать так, как мне лучше… Вот это и будет тогда истинная любовь ко мне. Жизнь вообще коротка, и надо прожить ее как можно полнее и лучше. Помоги, Господи! Молитесь за Россию и человечество».

В журнале «Разведчик», № 1307 за 1915 год, была опубликована интереснейшая заметка о случае, произошедшем с Риммой на польском фронте весной 1915 года. Автор заметки, известный военный журналист полковник Д.Н. Логофет, лично знакомый с Р. Ивановой, описывает ее как «немного экзальтированную девушку с большими печальными глазами, удивительно нежную, самоотверженную, смелую до безумия». А сама история звучит так: «На перегоне Стражок, у железнодорожного моста через небольшую реку Вислок, спешно работала подрывная команда, производя работы по взрыву моста. Неприятель сильно наседал, и пехотные части наши уже отошли далеко от реки, а на высоте, на противоположном берегу, становились передовые части австрийцев. Люди волнуясь привязывали последние шашки, когда загремели первые выстрелы и пули завизжали около поезда, стоявшего в полуверсте от моста. Около моста упал один из солдат. Еще выстрелы, и снова двое раненых.

Большинство, кроме работавших на мосту, пугливо жалось в вагонах. Раненые пробовали ползти к поезду, но это им было страшно тяжело. Выстрелы между тем гремели пачками, а вместе с тем заработал пулемет…

В этот самый момент из вагона выскочила сестра Иванова. Окинув взглядом еще раз открывшуюся перед ней картину, она остановилась и стала креститься. Лицо ее прямо просветлело и было какое-то одухотворенное. Губы что-то тихо шептали, очевидно слова молитвы, а в глазах была видна такая глубокая вера в помощь Всемогущего, что она невольно поселяла уверенность и у других. С удивительной быстротой бросилась она к мосту и с огромною, откуда-то взявшейся у нее силою, подняла ближайшего раненого и осторожно повела его к поезду.