Игла и нить - Кэри Томас

Анна оторвала взгляд от кровавого узора на полу и попыталась прогнать свой страх. Она не хотела портить такой чудесный – даже идеальный – вечер. Вместо этого она расслабилась, вернувшись к ощущению магии в своем теле, которое испытала всего несколько мгновений назад, – это чувство дарило ей такую безграничную свободу, когда возможно абсолютно все и никто не может встать у них на пути. Вместе. Солнце кровавым пятном разлилось над крышами города, наполнив комнату светом. Ребята вскочили со своих мест и принялись танцевать, пока, обессиленные, не свалились на кровать. В тишине комнаты был слышен стук их сердец и тяжелое дыхание всех троих.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Аттис, поднимаясь с кровати.

– Нет, останься с нами, – попросила Эффи. Она с хитрой улыбкой на лице похлопала по кровати рядом с собой; Анна поняла, что на ней весьма откровенный наряд. – Мы могли бы повеселиться еще немного…

Аттис смерил девушек каким-то свирепым взглядом, а затем рассмеялся:

– Самое заманчивое предложение, которое я когда-либо слышал, но я вынужден его отклонить. Вам надо хоть немного поспать. – С этими словами он вышел из комнаты Эффи, закрыв за собой дверь.

Анна вспомнила, как его дыхание щекотало волоски на ее шее там, в «Равноденствии».

– Это совсем не весело! – крикнула Эффи ему вслед. Затем она повернулась к Анне и посмотрела ей прямо в глаза. – Ну, я-то лично ни капельки не устала, – сказала она, сонно моргая.

Анна улыбнулась. Девушки сцепили вместе руки, все еще перепачканные кровью.

– Теперь мы официально стали ковеном. Нас ждут великие дела. Я просто уверена в этом.

– Так и будет.

Анна хотела, чтобы это было правдой. Она хотела всегда принадлежать волшебному миру. Миру Эффи.

– Знаешь, у меня такое чувство, будто мы с тобой знакомы с самого рождения. – Эффи рассеянно улыбнулась, полуприкрыв глаза, обрамленные густым лесом темных ресниц.

– Да, у меня тоже.

– Я рада, что мы нашли друг друга.

– И я. – сказала Анна, держа ее за руку и едва сдерживая слезы. – Я люблю тебя, Эффи.

Но Эффи уже уснула.

В четырнадцать лет

Анна была голодна. Она весь день страшно хотела есть.

Тетя поставила перед ней коробку с шоколадными конфетами, все конфеты в ней, такие темные и блестящие, были разными. Каждая из них лежала в своем углублении и словно бы ждала, когда ее оттуда достанут и съедят. Анне ужасно хотелось схватить хоть одну конфету и сунуть себе в рот, но она понимала: данное занятие по контролю очередной эмоции сулит боль, а не удовольствие.

– Посмотри на шоколад, Анна, – велела ей тетя.

Девочка переводила взгляд с одной конфеты на другую. В животе у нее заурчало.

– А теперь съешь одну конфету.

Подобный приказ стал для девочки полной неожиданностью. Анна растерянно посмотрела на тетю – та кивнула. Девочка взяла из коробки конфету в форме сердечка. И откусила от нее маленький кусочек. Внутри оказалась мягкая маслянистая начинка с крошечными кристалликами сахара. Анна съела эту конфету и тут же потянулась за второй. Положив вторую конфету в рот, девочка ощутила сливочный вкус с ноткой апельсина. Анна взяла еще одну конфету – темный трюфель. И еще одну: ее начинка оказалась вязкой и густой. И еще одну. И еще.

– Анна… – вмешалась тетя. – Ты не контролируешь себя…

Но девочка не могла остановиться. Еще. Еще. Еще. Анна хотела съесть все конфеты и только тогда остановиться, но чем больше конфет она ела, тем больше их появлялось в небольших углублениях коррекса – они ни на секунду не оставались пустыми.

Еще. Еще. Еще. Пока у Анны не заболел живот.

– Старайся лучше. – Голос тети становился все резче.

Только теперь Анна поняла правила игры. Это было испытание, ловушка. Девочка схватилась за свой науз и завязала на нем узел, пытаясь контролировать желание внутри себя. Но конфеты были такими вкусными – Анна просто не могла остановиться…

Еще. Еще. На лбу девочки выступил пот.

Еще. Еще. Еще. Она туго затянула узел и на мгновение сумела воспротивиться желанию съесть еще одну конфету, но было слишком поздно. Тетя поставила перед ней миску, и девочку вырвало.

Анне, должно быть, удалось поспать всего несколько часов. Когда она проснулась, то увидела, что Эффи все еще крепко спит. Анна попыталась вспомнить события прошлой ночи – теперь они казались ей сном. Девочка посмотрела на свое платье, на кровь на руке и проклятую метку на полу. Она насчитала семь кругов. При свете дня она чувствовала себя гораздо менее всемогущей, чем в его отсутствие. И тяжесть в голове лишь усиливала это ощущение.

Мэнди нигде не было видно, но кровать, на которой ей пришлось провести ночь, была аккуратно застелена. Должно быть, она отправилась домой. Анне оставалось лишь надеяться, что, отдохнув, Мэнди больше походила на уставшую от целой ночи работы над проектом отличницу, чем на завсегдатая клубных вечеринок. Кухня выглядела так, будто на ней что-то взорвалось: повсюду валялись пустые бутылки, стаканы и куски пиццы. В доме было тихо, если не считать отдаленного стука молотка. Селена должна была уже вернуться. Где же она? Хотя Анна больше всего на свете желала окунуться в радость и свободу прошлой ночи, девочка взяла себя в руки – ей нужно было поговорить с Селеной.

Анна спустилась в подвал к Аттису. Дверь в его кузницу была приоткрыта. Девочка сделала глубокий вдох и, толкнув дверь, вошла внутрь. Молодой человек стучал молотком по наковальне. Сквозь футболку было отчетливо видно, как сходятся и расходятся его лопатки. Анна некоторое время наблюдала за тем, как Аттис выбивает ритм своей музыки, точно так же как он иногда наблюдал за ее игрой на пианино. Сосредоточенное выражение лица молодого человека, его сведенные к переносице брови и чуть высунутый язык вызвали на губах девочки легкую улыбку.

Аттис поднял глаза и чуть не подпрыгнул.

– Анна! – воскликнул он.

Девочка рассмеялась:

– Ну что, испугался? Неприятно, когда за тобой тихонько подглядывают?

Губы Аттиса тоже расплылись в улыбке.