Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - Ирина Петросян

Когда турецкое войско расположилось на стоянке в местечке Сарваш, сюда прибыли гонцы с известием об осаде австрийцами Буды и о разорении ими Пешта. Хасан-паша был вынужден немедленно развернуть свою армию и в спешном порядке двинуться к Пешту. Засевшие на дунайском речном островке австрийцы, установившие там пушки, своим интенсивным огнем мешали переправе турок на противоположный берег Дуная к осажденной Буде. Одновременно австрийские пушки били по крепостным стенам осажденного города. Турки были вынуждены остановиться у границ занятого австрийцами Пешта и начать его пушечный обстрел. Безуспешное для турок артиллерийское сражение продолжалось 15 дней. Между тем в их лагере начали заканчиваться запасы продовольствия. Подскочили цены на продававшиеся продукты питания. Киле муки стоило 20–22 золотых, ячменя — 10–15. Удачей считалось раздобыть продукты и за эту огромную сумму301. Турки, пришедшие помочь осажденной Буде, были вынуждены просить продовольствия у самих осажденных. Однако к сердару прибыли командиры будинского гарнизона с просьбой удалиться вместе с его армией, в противном случае оказались бы истощенными все продовольственные запасы Буды. Турецкий комендант Буды наотрез отказался выполнить приказ сердара и передать гарнизонное продовольствие его армии, дерзко заявив при этом, что подчинился бы только тому, кто прослужил в крепости больше, чем он сам302.

Хасан-паша был вынужден отказаться от продолжения борьбы, ограничившись засылкой в город тысячи янычар: в янычарские дефтеры для этого было вписано соответствующее число кулоглу303. Зачисление такого большого числа сыновей янычар, или, как их называли, кулоглу, означало увеличение расходов казны почти на 2 млн. акче. Сумев передать Буде пушки, пушкарей и оружейников, сердар во второй половине сентября 1602 г. двинулся со своей армией по направлению к Белграду на зимние квартиры.

Мухафыз (комендант) Буды между тем успешно отражал штурмы остававшихся под стенами города австрийцев. Меткий огонь его мушкетеров и бомбардиров (хумбараджи) не позволял противнику провести штурм, который закончился бы успехом. Находившийся среди защитников крепости Сулейман-паша, проявив изобретательность, изготовил ручную бомбу такой силы, что при решительном штурме своим взрывом она нанесла значительные потери неприятелю. Однако это мало повлияло на осаждавших. Стены Буды продолжали постоянно обстреливаться — у австрийцев была превосходная осадная техника и пушки. Они умело применяли подкопы и подрывы крепостных стен, в результате чего наконец появились большие бреши, позволившие надеяться на успех осады. Однако мухафыз Мехмед-паша применил тактику ночных вылазок из крепости. В одну из них турки совершили особенно удачный налет на траншеи противника, во время которого было перебито множество вражеских солдат, перевернуты пушки и увезена в крепость часть пороха (часть была взорвана на месте). Кади Буды Хабиль-эфенди, уже глубокий старик (ему было под 80 лет), показывая пример доблести истинной веры, собственной рукой предал смерти одного из захваченных пленных.

В результате умелых действий осажденных австрийцам так и не удалось совершить успешного решающего штурма. Начавшиеся осенние дожди сделали невозможным пребывание солдат в траншеях — погода вынуждала их уйти из-под стен Буды. Турки на этот раз не только умело защищались. Они преследовали неприятеля, отправившегося по дороге к Эстергому, и смогли отбить у отступавших несколько пушек, поместив их затем в Будийской крепости. Оборона Буды стала бесспорным успехом Мехмед-паши, который получил за это от султана звание третьего везира с пожалованием соответствующих этому рангу хассов304. Янычары и придворные сипахи, по прибытии в Белград, хотя и не принадлежали к гарнизону Буды, также не были забыты и получили прибавку к жалованью (по два акче получили сипахи и по одному акче — янычары)305.

Когда шедшая на зимовку в Белград турецкая армия достигла Землина (серб. Земун), она встретилась с войском татар во главе с крымским ханом Гази-Гиреем. Это был несколько запоздалый приход в Венгрию, но он уберег его от гнева турецкого султана Мехмеда III. Для зимовки татарского войска были определены земли вокруг Сигетвара, Копани и Мохача. Сам Гази-Гирей предполагал зазимовать в Пече306.

Австро-турецкая война, изнурительная и малоуспешная для обеих сторон, приобретала все более бессмысленный характер. Беспрерывные осады крепостей, их сдачи и повторные завоевания обескровливали обе стороны и истощали финансовые ресурсы противников. Успехи Габсбургов были мизерны, а расходы огромны. Жалованье наемникам и их материальное обеспечение требовали больших средств, в результате чего Габсбургский двор был вынужден занимать значительные средства. Только одному австрийскому предпринимателю, Лазарю Хенкелю, правительство задолжало 1 млн. флоринов307.

Зимой 1602 г. Стамбул встретил возвратившихся для зимовки янычар, где они узнали, что мятеж Дели Хасана в Анатолии окончательно не подавлен. Под воздействием ли патриотического порыва или же, что более вероятно, попав под влияние одной из борющихся придворных партий, янычары и сипахи в присутствии янычарского аги Али обсудили на своем совете положение дел в государстве. 13 января 1603 г. придворное войско потребовало отставки каймакама (заместителя великого везира) Саатчи Хасан-паши, который был обвинен ими в «дурном управлении делами». Вместо него каймакамом был назначен Гюзельдже Махмуд-паша, а его предшественник на этом посту отправился в тюрьму Йеди Куле. За связь с «бунтовщиками» султан сместил янычарского агу Али и назначил вместо него старого придворного — бостанджи-баши Ферхад-агу, который за свою свирепость и беспощадность получил прозвище Дели (Безумный). Эта акция янычар стоила поста и шейхульисламу Мехмед-эфенди, которого сменил Сунуллах-эфенди308. Казалось, дело обойдется обычными должностными перестановками, которые удовлетворят янычар. Однако события пошли по другому пути. Похоже, янычары действовали по заранее составленному плану — целенаправленно и настойчиво.

16 января 1603 г. они явились в правительственный диван, где заявили о своем недовольстве действиями везиров. Янычары выкрикивали, известно ли султану о том, что творится в его государстве. Печеви, описывающий это событие, высказывает предположение, что причиной выступления янычар были многочисленные жалобщики, прибывавшие в столицу из охваченной беспорядками Анатолии. Регулярная армия выступила не с экономическими требованиями, а с критикой правительственной политики. Янычары и сипахи осудили практику взяток при назначении на должности. В этом они видели единственную причину разорения страны, охвативших ее волнений и развернувшейся, по сути, гражданской войны между «бедными и богатыми». Солдаты капыкулу извещали султана о беззакониях, творимых в провинциях Анатолии людьми султанских наместников и бунтовщиками, о бездарных действиях командующих султанским войском, направляемых против бунтовщиков. Они обвинили везиров в несправедливом смещении сердара Мехмед-паши, первым брошенного на борьбу с восставшим Кара Языджи. Войско требовало от правительства немедленного обсуждения государственных дел и необходимых правительственных действий. Чтобы высказать султану все эти претензии, янычары и сипахи заставили вынести из дворца трон султана, который Мехмед III был вынужден занять на виду у всех. Капыкулу также выдвинули обвинения против двух дворцовых слуг, пользовавшихся огромным влиянием при дворе, — Газанфер-аги, главы придворной стражи, и Осман-аги (кызлар агасы, или дар-ас-саадет агасы), главы черных евнухов, охранявших султанский гарем. Перепуганный султан, чтобы спасти положение, немедленно отдал приказ о казни двух своих любимцев309.