Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Нет, наш любитель масок, от которого ты спрятался в посмертии! Думаешь, он теперь знает, что ты жив?

– Если у него действительно такая власть над жешзулами, как они говорили, то он может просто спросить, и они ответят ему. Полная власть на уровне… Даже не знаю, на изначальном уровне. Они не могли даже говорить о нем, потому что он запретил им. Можешь представить?

– На самом деле могу. Есть некоторые заклинания, которые способны полностью подавить личность и сделать из жертвы беспомощную и послушную марионетку.

– Я слышал о таких. Ты…

– О, нет-нет-нет! Такое даже Ковену не под силу…

– Недоговариваешь.

– Просто допустил неточность. Магам Ковена такое под силу, но они никогда подобного не сделали бы. Насилие над волей живого разумного существа наказуемо. Отсечение магического дара. Навсегда.

– Закон Императора?

– Ага. Дед нынешнего монарха постановил, что всякий чаритель, посмевший завладеть разумом другого разумного при помощи магии, будет наказан так, что мертвым позавидует. А быть отрезанным от дара – это все равно что… Это хуже, чем умереть, уж поверь.

– В Корпусе такому не научат?

– Никогда. Есть некоторые книги, но не в общем доступе. Они так глубоко и надежно спрятаны, что и армии будет недостаточно, чтобы их достать. Клятву защищать их дают все маги Корпуса.

– Но дело не в чарах. Жешзулы ясно дали понять, что относятся к магии довольно легко. Их держало Слово.

– Слово? Власть над тварями Темноты? Любопытно! Признаться, я не знаю таких заклинаний. Защитные, отпугивающие, обнаруживающие, но никогда не подчиняющие. Я вообще думал, что ими невозможно управлять. Однако ж! Ты знал, что об этом не говорится ни в одном трактате, посвященном изучению Темноты? Ни в одном, ручаюсь головой! А ты один раз сходил в Квартал Теней… днем и притащил больше информации, чем мы получили за последние сто лет! Хм, в принципе можно сказать, что ты совершил невозможное. Не считая воскрешения, конечно.

– Все еще обижаешься?

– А челюсть ноет?

– Еще как. Сначала онемела, вообще ничего не чувствовал, но теперь ноет, едва терплю.

– Тогда не обижаюсь. Что ты собираешься делать?

– Найду его и прикончу.

– Для этого все-таки нужно сначала его найти. Есть зацепки?

– Ни одной. Единственный, кто мог мне помочь, умер.

– Печально. Ха! Никогда бы не подумал, что стану сочувствовать умершему жешзулу! Что дальше, борьба за права малодиусов?

– Мне нужна твоя помощь.

– Все, что в моих силах.

– Среди моих людей нет ни одного стоящего… вообще ни одного мага. Это серьезный недочет. К тому же мне очень нужна помощь алхимика.

– Правда? В каком деле?

– Последнее время я усиленно ищу бывших солдат «Сангуашлосс». Мне нужно, чтобы ты сделал заряд для ракетницы. Фейерверк. Вот такой. – Я вынул из кармана и протянул ему бумажный листок с примитивным рисунком.

– Оу, как символично! – воскликнул он, разглядев мои каракули. – Красный?

– Да.

– Яркий?

– Чтобы было видно даже на окраинах.

– Громкий?

– Чтобы звуковая волна была как от разрывного снаряда.

– И чтобы долго висел?

– Это возможно?

– Понадобится много серы, селитры и красителей, стабилизаторы, но при небольшой обработке могу продлить существование такой штуки до семи, может, девяти минут.

– Этого хватит.

– Берусь! Вот это работа!

– А когда закончишь с этим, собирай все необходимое. Я пришлю людей, они помогут тебе исчезнуть.

– Оу! Хочешь, чтобы я стал… скрытым агентом?

– Тайным агентом. Ты против?

– Да я об этом мечтал! Ты же никогда не допускал меня к работе!

– Ты штатский. Был им. Но теперь ты нужен империи как никогда. Кстати о мечтах. Аноис…

– Безутешна, – перебил меня он. – Я навещаю ее раз в седмицу, и мы подолгу сидим во взаимном унынии! Не могу дождаться, когда увижу ее лицо в тот момент, когда она узнает…

– Нельзя.

– Как?! Ты бы видел ее! Тень! Не знаю уж, прониклась ли она к тебе настолько глубокой симпатией, но поверь, когда тебя, подлеца, хоронили, она едва не бросилась на твою могилу! Пришлось уводить чуть ли не силой!

Больно слышать такое. И приятно.

– Нельзя. Если брать за аксиому гипотезу, что колдун уже знает обо мне, то, вероятно, он начнет… точнее, возобновит охоту. На меня. На тебя. На Аноис.

– За нее я бы не волновался. Л’Мориа взяли твою гостью к себе, приняли как королеву. Никто до сих пор не знает, откуда она взялась и почему искала тебя, но тем больше интерес. Сейчас ее опекают все твои родичи как родную. Хотя не совсем. Похоже, кузен подбивает клинья.

– Не понял.

– Прокладывает торные пути.

– Прости?

– Намеревается начать ухаживания! Так понятнее?

Меня по праву считают истинным экспертом в области чувств, эмоций и прочих подобных тонких материй. Но я, хоть убей, не знаю, отчего шевельнулась в душе такая злая и голодная тоска? Тоска по Аноис, которую я не могу любить, иначе бы понял это сразу. Милая Аноис… и Стальной Ганц. Брр! От одной мысли передернуло!

– К счастью, он редко показывается дома. Сначала я думал, что это мои визиты его отваживают, но Аноис сказала, что «тан Ганцарос очень редко появляется дома, очень редко ночует». Чем именно он занят, я не знаю, но с л’Зорназа не связался, это точно! Кстати о нем, ты знал, что…

– Он звал тебя присоединиться к карательным отрядам, пытаясь апеллировать к твоей жажде мести и справедливости?

– Ты знал.

– Нет, у меня не так много людей, чтобы знать абсолютно все. Я выстроил теорию, предполагавшую этот его ход. Но ты отказался.

– Учитывая ваши отношения и твое о нем мнение, я посчитал, что согласием оскорблю твою память.

– Но соблазн был?

– Честно? Очень маленький.

– Отчего же? Я слышал, он обещает немалые блага всем, кто присоединится к нему.

– Нет уж. – Мой друг внезапно стал мрачен и серьезен. Глаза его, словно вмиг поблекшие, постаревшие, посмотрели на пару ножниц, лежащих на столике. – Вырезанные семьи повстанцев и их горящие дома остались в прошлом, Бриан. Очень далеко на Востоке. Там, куда я никогда не вернусь даже под страхом смерти. Никогда не вернусь.

Я сделал крохотный глоток коньяка и некоторое время следил за тем, как Глэдстоун принюхивается к угольку, выпавшему из камина.

– Я сделаю все в лучшем виде. А потом присоединюсь к тебе, Бри.