Небеса любви - Кэтрин Кингсли

– Вы оба рассказываете одно и то же, – сказал герцог. – Просто мистер Ламартин кое-что добавил.

– Папа, этот мужчина лжет, и он…

– Все, довольно, Элизабет! – крикнул герцог. – Я услышал все, что хотел от тебя услышать. Я верю, что мистер Ламартин – честный человек и рассказал чистейшую правду. Более того, Дом Бенетард дал ему самые лучшие рекомендации, а также удостоверил правдивость отчета мистера Ламартина.

Лили хотелось визжать от обиды и злости. Ведь она там была! И все это произошло с ней, а не с Домом Бенетардом или падре Меллитом!

– Спасибо за доверие, ваша светлость, – сказал негодяй.

И он смотрел на ее отца с невиннейшим выражением на своем красивом лице. Хоть в этом ей повезло… Лили знала, что отец терпеть не мог красивых лиц. И сейчас он, наверное, вышвырнет негодяя из дома, – пусть даже иного наказания для него не будет…

Но тут отец постучал пальцем по столу, затем поднял взгляд на падре Меллита, и тот ответил ему утвердительно кивком.

– Я принял решение, – объявил герцог.

– Я готов подчиниться вашей воле, – сказал француз.

Герцог сдержанно кивнул.

– Ценю вашу готовность сделать это, мистер Ламартин. Я расстроен тем, что из-за безрассудства моей дочери, поставившего вас перед тяжелым выбором, вы были вынуждены покинуть аббатство святого Кристофа. Однако боюсь… – Герцог насупился. – В общем, мы должны делать все возможное – только бы избежать даже намека на скандал, вы меня понимаете?

– Да, ваша светлость. Я принял как данность тот факт, что больше не смогу вернуться в аббатство святого Кристофа, – ответил Паскаль.

– Тяжело требовать от мужчины отказа от своего призвания ради женитьбы, сын мой, – замогильным голосом произнес падре Меллит.

Лили в изумлении уставилась на священника. Женитьба?! О чем он?…

– Таково ваше желание, ваша светлость? – тихо спросил Паскаль. – Вы просите меня жениться на вашей дочери?

Герцог кивнул.

– Не вижу иного решения.

– Нет! – в ужасе воскликнула Лили. – Папа, ты не можешь так жестоко со мной поступить!

– Сожалею, Элизабет, но твоего мнения никто не спрашивает. Ты сама подвела себя под венец своим безрассудством.

– О папа, пожалуйста!.. Не заставляй меня выходить замуж за этого мужчину! – Элизабет прикрыла рот трясущимися руками. На глаза же ее навернулись слезы, и ей вдруг показалось, что все это происходит не с ней. – Папа, прошу, не надо, не надо… – шептала она. – Я на все готова. Хочешь, пойду в монастырь. Я сделаю все, что ты пожелаешь, только, пожалуйста, не поступай так со мной…

– Я принял решение, и я его не изменю, – ответил герцог.

– Падре Меллит, поговорите с моим отцом! – взмолилась Лили. – Ведь это же неправильно! Нельзя женить людей против их воли, разве нет? Поступать так, – значит идти против воли Господа!

– Не вам судить о том, чего хочет Бог, Элизабет, – осадил ее священник. – Вы уже пошли против Его воли, нарушив уединение тех, кто Им призван.

И тут Лили снова повернулась к мужчине, которого отец выбрал ей в мужья. Повернулась к мужчине, которого презирала так, как не презирала никого на свете.

– Ведь вы… – Она всхлипнула, утирая слезы тыльной стороной ладони. – Вы ведь хотите этого не больше, чем я, верно? Так почему же вы им этого не скажите?

– Я дал слово Дому Бенетарду, что приму любое решение вашего отца, – ответил Паскаль. – И я не стану бесчестить ни его имени, ни своего, нарушив обещание.

Лили снова всхлипнула и уставилась в пол. А ее отец проговорил:

– Мистер Ламартин, комната для вас готова. Жду вас здесь завтра в десять утра. Тогда мы и обсудим условия брачного договора.

– Мне не нужен брачный договор, ваша светлость.

– Тем не менее его необходимо составить. Ведь у Элизабет – богатое приданое.

Паскаль молча опустил голову. Потом вдруг посмотрел прямо в глаза герцогу и заявил:

– Что касается вашей дочери, милорд, то я готов делать все то, что от меня требуется. Вплоть до дня венчания. Но после этого я, как ее муж, получу право поступать в соответствии с моими собственными желаниями.

– Вы будете ее господином во всем, – сразу же согласился герцог. – Тут наши мнения полностью совпадают.

Лили тихо застонала, а герцог, снова взглянув на дочь, добавил:

– И ты, Элизабет, будешь во всех отношениях послушной женой. Падре Меллит проинструктирует тебя относительно твоих супружеских обязанностей. Он также назначит тебе наказание.

Лили с вызовом посмотрела на отца. Губы ее побелели, глаза припухли, но слез не было.

– Никакое наказание не может быть страшнее того, что вы только что мне назначили. Никакое!

– Молчать! – взревел отец. – Твою строптивую натуру надо усмирить, и я обещаю это сделать.

– Вы можете изувечить мое тело, но до моей души вам не добраться! – прокричала Лили. – Душа моя принадлежит мне, мне одной!

– И она в большой опасности, – строго заметил падре Меллит, шагнув к ней. – Именно поэтому весь остаток ночи ты проведешь в молитвах и покаянии. Более того, вплоть до дня венчания все время бодрствования ты будешь проводить в часовне, каясь в своих грехах. Ты ничего не будешь есть от рассвета до заката, а вечером тебе дозволено вкушать лишь хлеб и воду. А спать тебе надлежит в прихожей часовни. – Падре умолк лишь для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, потом вновь заговорил: – Ты не должна говорить ни с кем, кроме меня и своего отца, если, конечно, он того пожелает. Ты очистишь себя телесно и духовно и пойдешь к своему мужу покорной и почтительной женой.

Лили молча слушала приговор, а во рту ощущала привкус крови, струившейся из прокушенной щеки.

– Теперь можешь идти, Элизабет, – сказал наконец отец, отпуская ее взмахом руки.

Лили встала. Едва держась на ногах, она все же умудрилась присесть в реверансе, понимая, что было бы глупо сейчас протестовать. И действительно, зачем?…

– Спокойной ночи, папа. Спокойной ночи, падре Меллит, – пробормотала она, направившись к выходу.

– Элизабет!

Она с удивлением посмотрела на отца.

– Элизабет, будь почтительной с мистером Ламартином.

Лили невольно поморщилась и тихо сказала:

– О, прошу прощения… – Она взглянула на негодяя и с усилием проговорила: – Спокойной ночи, мистер Ламартин. – Еще раз присев в реверансе, она быстро пошла к двери.

– Спокойной ночи, леди Элизабет, – раздался ей вслед низкий голос француза. И вновь она отметила его почти идеальное английское произношение.

Паскаль вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Герцог же, расплывшись в улыбке, проговорил: