Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Антропология общения и творчества - Андрей Юрьевич Панов

Антропология общения и творчества - Андрей Юрьевич Панов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 27
Перейти на страницу:
деятельное начало в человеке. Если созерцание связано с восходящей любовью, то деятельность связана с нисходящей любовью. Бог-Творец призвал человека к совместному творчеству мира. Творческое действие должно было выводом и выражением созерцания, укоренённого в общении и любви Божьей. Но в реальности падшего мира деятельное начало стало на первый план: умирающее надо спасать от смерти, хаотичное — приводить в порядок, потерянное — искать и находить, а зло — активно ограждать. Как и созерцание, деятельность в падшем мире стало началом двойственным: с одной стороны, она стала самоцелью, она позволяет человеку строить свой собственный безбожный мир, она стала заполнением возникшей внутренней пустоты, страха, потерянности. С другой стороны, деятельность может действительно полагать предел действию зла, спасать человека от страданий и смерти, и она же может показывать всем путь ко спасению, организовывать жизнь так, чтобы она была во всех отношениях лучше и качественнее. Но падший мир везде приводит к раздвоенности и расколотости. Деятельность в рамках падшего мира предполагает определенную соприродность с ним. Падший мир живет по своим объективированным нормам и законам, и человек не может созидать вне этих норм и законов, не может в той или иной степени не подчиняться им. И здесь крайне велик соблазн слияния, в том или ином виде, с падшим миром. Падший мир есть мир объективации, и всякая деятельность возможна только в поле объективации, пусть даже эта деятельность и направлена на выход из неё, но сама объективация может "задавить" человека, поглотить его, затмить его взор, создать ту или иную иллюзию нормы и желательности. И здесь деятельный человек может быть застигнут врасплох: в своей увлеченности "делом" он может не заметить подмены, и тогда сама деятельность оказывается во многом самоцелью, сознание проектирует иллюзии успешности "дела" и строит самые далеко идущие планы, а дух охлаждается, и происходит смешение духовного созидающего подъема и падшей объективации. Иными словами, то, что человек созидает во вдохновении и для блага, для выхода из падшего мира, начинает охлаждаться, снижаться, становиться обыденностью падшего мира. И все старания это предотвратить могут быть напрасны. В этом трагедия деятельного человека, даже самого одухотворенного. И здесь оказывается спасительным только одухотворенное созерцание, которое может видеть более чисто и ясно, непредвзято, не из глубин падшего мира, не из фикций объективаций, а изнутри духовного видения. В этом призвание и дар человека созерцательного дара. Ибо это есть дар видения первореальности, начала и конца, различения смыслов и качеств, связей, причин и следствий. Просветлённое созерцание есть духовный акт и явление Царства Божьего, созерцание глубже в человеке, поскольку связано с общением. Созерцание может быть спасительно как бы само по себе, а всякая деятельность условна: она имеет своё начало и своё завершение в созерцании. Но настоящее созерцание не может не приводить к деятельности, к созиданию жизни, хотя мера этой деятельности определяется Божьим даром.

Память, сознание, мышление и эмоции

Человек существует в объективированном времени и пространстве, и опыт его существования проходит сквозь призму его сознания, его памяти, его мышления и его эмоций. Эти понятия и обозначают грани человеческого опыта, проходящего через объективацию. Память человека связана с его существованием в разорванном времени. Всё, эмпирически воспринимаемое человеком, отражается в его сознании как прошлое. Даже то, что воспринимается как происходящее сейчас, есть в действительности только что происшедшее. Так устроено само чувственное восприятие человеком объектного мира, и человеческое сознание восполняет такие пробелы. Человек живёт в восприятии прошедшего, которое конструируется его сознанием как нечто связанное и при этом раздельное, имеющее какое-то значение. Хаотичный поток феноменального мира выстраивается в более или менее чёткую картину мира с помощью человеческого сознания. Память же сохраняет воспринимаемое сознанием для того, чтобы сознание впоследствии могло черпать из памяти как из опыта сознания для конструирования нового восприятия. Сознание упорядочивает феноменальный поток на основе материала памяти. Поэтому память в известном смысле больше сознания — человек сохраняет в памяти неизмеримо больше, чем он сознательно помнит. То, что психоанализ называет бессознательным, и оперирует этими подспудными объёмами памяти. В действительности это бессознательное есть инструмент самого сознания, а, вернее, даже его часть. Сознание не есть только сиюминутное созерцание. Сознание совершает работу конструирования реальности, и в этом конструировании происходит не только узнавание и синтез, но и фильтрация, отказ от того, что представляется лишним, вредным, ненужным. Иными словами, сознание не только созидает, но и разрушает. Сознание возникло для самозащиты во враждебной среде, но у него нет предзаданных идеальных критериев работы: оно осуществляется инстинктивно, под воздействием многих обстоятельств, и потому склонно к ошибкам, к запутанности19. Огромный опыт цивилизации и культуры связан с выстраиванием работы сознания, которое оказывается чрезвычайно обусловленным природным и социальным контекстом. Сознание включает в себя самосознание “Я”, но оно и больше него. Поэтому в объективированном мире человек часто оказывается пленником, рабом своего сознания. Сознание, приспособленное к выживанию в объективированном, падшем мире, подчиняет себе человека, за него решает, как и что ему воспринимать, как и что ему помнить. Очень травмирующий опыт сознание может вымещать из видимости и актуальной памяти человека, и в этом есть его оберегающая функция в этом мире — полагать границу разрушительному опыту, не давать ему действовать разрушительно после события, ставшего его причиной20. При этом же сознание может помогать человеку совершать самые страшные преступления, и тоже из функции эгоистичной самозащиты — поскольку эти преступления легче совершать, если человек упускает что-то важное из вида, не вполне сознаёт, что он совершает. Это объясняет, почему даже самые страшные преступники и насильники могут нередко производить впечатление неплохих людей, хороших семьянинов.

Сознание и память есть явления объективированного мира, и они всегда действуют вместе: сознание — как активное начало, память — как пассивное. Сознание обрабатывает опыт, актуализирует память и конструирует наличную видимость. Но также сознание преображает или искажает память. По самому своему наименованию, со-знание, как и всё объективированное в человеке, подразумевает коллективное, социальное измерение. Сознание в человеке конструирует определенную видимость в соответствии с тем, как она конструируется в сознании коллектива. Есть "правильное" видение, есть законы, по которым сознание конструирует реальность, и эти законы имеют социальную природу. Норма, правило, закон сознания — это плод работы сознания бесчисленного ряда поколений, со всеми их подъёмами и срывами. Поэтому ясно, что сознание — это продукт воспитания в широком смысле, то, что передаётся "из поколения в поколение", это есть результат накопившегося опыта жизни. Сознание древнего человека, как и сознание человека каждого поколения,

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 27
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?