Снегопад с игроком - Ребекка Дженшак

есть? Я понимаю, что, скорее всего, дело в алкоголе, но все равно позволяю себе в это поверить. По крайней мере, нам весело, и я действительно с ним разговариваю.

Когда я возвращаюсь, Тедди смотрит в свой телефон. Он кладет его в карман и садится вперед. Я беру печенье с тарелки. Тот самый Санта с выпуклостью, как оказалось.

— Ты дал Санте третью ногу, — говорю я, поднимая ее.

Щеки Тедди краснеют. — Меня нельзя пускать на кухню.

Я откусываю голову Санты, а Тедди внимательно наблюдает, его зрачки расширяются. Он откашливается и берет карты. — Другая игра?

Пока мы играем, я жую печенье и уделяю больше внимания Тедди, чем картам в руке. Он улыбается мне, игриво и кокетливо, и не раз его взгляд падает на мой рот.

— Хочешь еще выпить? — спрашиваю я, снова наполняя свой стакан. Все это печенье вызвало у меня жажду.

Он колеблется. — Это зависит от того, как ты себя чувствуешь?

— Что?

— Я хочу иметь возможность позаботиться о тебе, если ты заболеешь. — Он потирает затылок, как будто ему неловко сказать это вслух. “Фу”. Это именно то, что подумал бы старший брат, а не парень, надеющийся увидеть тебя обнаженной.

— Я в порядке. Думаю, сахар помог. — Я встаю и иду по прямой, вытянув руки. Это движение поднимает мой свитер над пупком, и взгляд Тедди падает на мою обнаженную кожу. — Видишь? Я в порядке.

Его горло сжимается. Его голос похож на гравий, когда он говорит: — Да, я выпью еще.

То, как он наблюдает за мной, заставляет меня чувствовать себя могущественной, или, может быть, в этом виноват алкоголь. Я направляюсь на кухню, но он говорит: — Я принесу.

Он хватает две бутылки пива, открывает одну и делает большой глоток. Затем его взгляд снова обращен на меня. Мое сердце бьется так громко, что я уверена, что он это слышит. Такое ощущение, что нас стягивает невидимая линия, но он не сдвигается с места.

Слова Стеллы эхом звучат в моей голове. “Ты должна сделать шаг, потому что он никогда этого не сделает”.

Я не знаю, как Тедди относится ко мне. Эти горячие взгляды прямо противоречат его действиям, но, возможно, Стелла права. Возможно ли, что он заметил меня так же, как я замечаю его? Что он видит во мне нечто большее, чем просто младшую сестру Феликса?

Я иду к нему, прежде чем найду ответ. Его брови сдвинуты в замешательстве от моей близости, но это меня не останавливает. Моя смелость — это живая, дышащая вещь, которая продвигает меня вперед. Поднявшись на цыпочки, я целую его. Его губы мягкие и теплые. На вкус он напоминает сахар и пиво, и я знаю, что сказала, что это ужасное сочетание, но я сильно ошибалась.

Мои руки лежат у него на груди, и я наклоняюсь к нему, так что вся верхняя часть нашего тела слилась воедино. Мое тело вибрирует. Это все, на что я надеялась.

Я настолько увлечена этим, что мне требуется мгновение, чтобы понять, что ему это не нравится. Его неподвижные губы под моими мгновенно отрезвляют меня. Я замираю, надеясь, что он возьмет верх или придет в себя. Он этого не делает.

Я отступаю назад и прикрываю рот рукой, как будто могу стереть этот поцелуй, стер улики с губ.

О Боже. Что я сделала? “Что я, черт возьми, сделала?!”

9

Выражение лица Тедди невозможно прочитать. В шоке? В ужасе? Ошеломлен?

Я отодвигаюсь назад, пальцы все еще прикрывают покалывающие губы.

— Мне жаль. — Тусклое освещение, алкоголь, плюс, кажется, у меня высокий уровень сахара… — Я прерывисто вздыхаю. — Я иду спать. Увидимся утром, Тедди.

Когда я иду через темный дом к комнате, в которой мы со Стеллой спали, у меня щиплет глаза. Когда я распахиваю дверь и вхожу внутрь, становится холодно. “Святое дерьмо.”

Мой телефон все еще лежит в гостиной, поэтому я роюсь в темноте в поисках толстовки. Даже после того, как я натянула дополнительный слой, мне все еще так холодно.

Лежа на кровати, я смотрю в потолок. Эта хижина такая маленькая, что я слышу, как Тедди ходит по другой комнате.

Почему мне пришлось его поцеловать? Я закрываю глаза рукой, что, кстати, придает немного тепла моему холодному лицу. Если я сегодня вечером высплюсь, это будет маленькое чудо.

Я больше никогда не смогу посмотреть ему в глаза. “Стон.”

Я бы хотела написать Стелле. Она всегда знает, что сказать или сделать, когда дело касается парней.

Тедди, должно быть, перестал двигаться, потому что, когда он начинает снова, я остро это осознаю. Его шаги приближаются, и тут в мою дверь стучат. Я сажусь, сердце колотится. Мой голос застрял в горле.

— Холли? — Глубокий голос Тедди нежен. Он не кажется мне тем парнем, который захочет поговорить по душам после того, как я набросилась на него и выставила из себя задницу. Разве он не может позволить девушке зализывать свои раны наедине?

— Да? — Мой голос дрожит, но я не уверена, то ли это холод, то ли мои нервы.

Дверь приоткрывается, и Тедди находит меня с фонариком, затем отодвигает его, чтобы он меня не ослепил. На этот раз, когда он говорит, его голос звучит резко. — Здесь холодно.

Я растягиваю рукава толстовки. — Мой отец всегда говорит, что этому месту нужны новые окна.

Не могу поверить, что я только что поцеловала его, а мы говорим об окнах.

Он широко распахивает дверь, подходит к кровати и берет одеяло. — Принеси свою подушку.

Вскакивая с кровати, я следую за ним в тумане смущения и растерянности. Он кладет фонарик на стойку, бросает одеяло в хозяйскую спальню, затем берет мою подушку и бросает ее тоже.

— Х-орошо. — Я направляюсь в комнату, но Тедди хватает меня за руку.

— Подожди. — Он отпускает его, а затем сводит ладони вместе, слегка потирая их.

— Ты что-то собиралась сказать, не так ли?

Его серые глаза сужаются, когда он изучает меня.

— Мне не следовало этого делать. Целовать тебя, я имею в виду. Я не это имела в виду. — Ложь обжигает мой язык. — Это было глупо. Я подумала, что это будет смешно, типо как шутка. А потом этого не произошло.

Совсем не смешно.

— Ты пьяна?

— Что? Нет, — быстро говорю я, а затем добавляю: — Может быть, немного.

— Ты поцеловала меня, потому что пьяна?

Чем больше он на меня давит, тем больше я расстраиваюсь. — Нет, я давно об этом думала,