Двери в песке - Роджер Желязны

Из курса физиологической психологии я помнил, что восприятиезависит прежде всего не от того, в каком состоянии находятся органы чувств, аот скорости происходящих с ними изменений. Таким образом, если я смогу лежатьсовершенно неподвижно, то сумею соперничать с японцем, забравшимся в горячуюванну, тогда ощущение холода пройдет. Впрочем, в данном случае речь скорее шлао вопросах удобства, а не выживания. И хотя в данный момент я думал только обоблегчении своих страданий, неожиданно я почувствовал в сознании какое-топостороннее присутствие. Однако я не очень расстроился по этому поводу, потомучто методы, которыми действовал чужак, вроде бы приносили мне пользу – это,естественно, был еще один способ показать мне, насколько я слаб и нерешителен.А я и не собирался ни с кем спорить по этому поводу.

Занимаясь в классе йоги, я часто прибегал к дыхательнымупражнениям, которые помогали согреваться. Я начал упражнение, но дыхание схрипом вырвалось из моей груди, и я закашлялся.

Вомбат повернулся и прыгнул мне на грудь. Я открыл рот,чтобы завопить, но зверек засунул мне лапу прямо в глотку. Левой рукой ясхватил его за шею и изо всех сил сжал – только тут я сообразил, что моя леваярука свободна.

Зверек начал отбиваться от меня всеми четырьмя конечностями,потом приблизил мордочку прямо к моему лицу и хрипло прошептал:

– Вы опасно усложняете мою задачу, мистер Кассиди.Немедленно отпустите мою шею и не шевелитесь после этого.

Так, значит, у меня уже начался бред.

Впрочем, даже в бреду я, казалось, стремился к достижениюопределенных удобств, поэтому я отпустил вомбата и попытался кивнуть. Он тут жеубрал лапу из моего рта.

– Отлично. Ваши ноги уже свободны. Мне нужно толькоразвязать правую руку, и мы будем готовы уйти.

– Уйти? – спросил я.

– Ш-ш-ш! – прошептал вомбат и занялся ремнем.Самая потрясающая галлюцинация за довольно длинный промежуток времени.Интересно, какой из моих неврозов вылился в такую странную форму.

Ничего определенного в голову мне не приходило. Впрочем,доктор Марко утверждает, что неврозы это такая хитрая, заковыристая штука, чтонужно относиться к ним с уважением, особенно когда речь идет об их стремленииоставаться в тени или об их способности завладевать вами самыми необычнымиспособами.

– Ну вот! – прошептал вомбат через несколькоминут. – Ты свободен. Следуй за мной!

И начал отходить от меня.

– Подожди!

Он остановился, повернулся ко мне и спросил:

– В чем дело?

– Я не могу сдвинуться с места. Послушай, нужно, чтобывосстановилось кровообращение. У меня онемели руки и ноги.

Зверек фыркнул и подошел к тому месту, где я лежал.

– Самое лучшее лекарство – это движение, – сообщилон и, схватив меня за руку, заставил сесть. Для галлюцинации он был наудивление силен.

Вомбат безостановочно тянул меня за руку, пока я не свалилсявперед и не оказался на четвереньках. Я чувствовал слабость, но держался.

– Прекрасно, – похлопав по плечу, похвалил менявомбат. – Пошли.

– Подожди! Я умираю от жажды.

– Прости. Я путешествую налегке. Впрочем, если тыпоследуешь за мной, могу обещать, что со временем дам тебе напиться.

– Когда?

– Никогда, – взорвался он, – если будешьпродолжать сидеть здесь! Мне кажется, из лагеря доносятся какие-то звуки.Пошли!

Я пополз к нему. А зверек сказал:

– Пригнись.

Совершенно ненужный совет, поскольку я все равно не могподняться на ноги.

Он начал двигаться в противоположную от лагеря сторону,направляясь на восток, параллельно горному хребту, возле которого я работал. Яследовал за ним очень медленно, так что он время от времени останавливался,чтобы я мог его догнать.

Прошло несколько минут, и я почувствовал пульсирующую боль вконечностях. Падая, я произнес что-то очень непристойное. Вомбат бросился комне, но я успел прикусить язык до того, как он повторил свой фокус сзасовыванием лапы мне в рот.

– Тебя очень трудно спасать, – укоризненно заявилвомбат. – Система кровообращения, манера поведения и самоконтрольнаходятся у тебя на самом примитивном уровне.

Мне в голову пришло еще одно непристойное ругательство,однако его я выговорил шепотом.

– Что ты и продолжаешь демонстрировать, – добавилзверек. – Ты должен делать только две вещи: идти за мной и молчать. У тебяплохо получается и то, и другое. Так что можно подумать…

– Давай двигай! – сказал я. – А я пойду затобой! Что же касается твоих эмоций…

Я бросился к нему, но он ловко отскочил и направился дальше.

Не обращая ни на что внимания, кроме невыносимого желанияпридушить этого маленького нахала, я двинулся вслед за ним. Меня совершенно небеспокоило то, что вся ситуация была абсолютно абсурдной. Для подведениятеоретической базы были Мерими и доктор Марко, которые составляли отличную парукривых зеркал, между которыми я и находился. При этом я изо всех сил старалсяне отставать от вомбата, преследовал его, что-то бормотал, сжигал адреналин иплевал в пыль, которую поднимали его маленькие проворные лапки.

Горный хребет стал ниже, и я увидел проходы между скалами.Мы заходили в них, поднимались наверх, затем спускались вниз по скалистымкоридорам в абсолютную тьму… Теперь у нас под ногами был только камень. Одинраз я поскользнулся, и вомбат мгновенно оказался рядом.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я начал было смеяться, потом подавил смех.

– Ясное дело, я просто прекрасно себя чувствую.

Зверек постарался держаться вне пределов моей досягаемости.

– Нам осталось совсем немного, – попытался утешитьменя он. – Потом ты сможешь отдохнуть. Я дам тебе возможностьподкрепиться.

– Мне очень жаль, – сказал я, безуспешно пытаясьподняться, – но это все. Если я могу отдохнуть там, то с тем же успехомлучше подожду здесь. У меня кончился бензин.

– Дорога, по которой мы шли, каменистая, –проговорил вомбат, – твои враги вряд ли сумеют тебя выследить. Однако я бычувствовал себя гораздо лучше, если бы ты смог пройти еще немного. Видишь, вонтам, немного подальше, есть углубление. Если ты дойдешь туда, они, скореевсего, пройдут мимо, даже если им удастся напасть на наш след. Ну, что скажешь?