Двери в песке - Роджер Желязны

– Так нужно. Кроме того, речь идет о твоейбезопасности. Ты оказался в положении человека, располагающего информацией,необходимой нам в расследовании, которое мы проводим. Мы хотим получить этуинформацию, но есть и другие желающие. Из-за них твоя жизнь может подвергнутьсяопасности, если ты вернешься на свою планету. Поэтому, чтобы обеспечить твоюбезопасность и продвинуться вперед в расследовании, мы извлечем тебя отсюда.Это самое простое решение возникшей проблемы.

– Может быть, сначала меня спросите? Я не хочу сказать,что не испытываю благодарности за свое спасение, однако что вас интересует?Если вы охотитесь за тем же, чего добивались от меня Зимейстер и Баклер, боюсь,я вряд ли смогу вам чем-нибудь помочь.

– Мы действуем, учитывая это обстоятельство. По нашемумнению, нужная нам информация находится у тебя где-то на подсознательномуровне. Самым лучшим способом добыть ее является помощь хорошеготелепата-аналитика. В том месте, куда мы направляемся, их много.

– И сколько мы там пробудем?

– Ты останешься на той планете до тех пор, пока мы незавершим наше расследование.

– И сколько на это понадобится времени?

Он вздохнул и покачал головой:

– В данный момент это неизвестно.

Я почувствовал, как меня снова окутал мрак, которыйпочему-то походил на прикосновение кошачьего хвоста. Нет! Я не могу позволитьим оторвать меня на неопределенный срок от всего, что я знаю.

Именно в этот момент я понял, что чувствует человек насмертном одре – недоделанные дела, мелочи, которые обязательно нужно завершитьдо окончательного ухода: написать письмо, оплатить счета, дочитать книгу,лежащую на тумбочке у кровати… Если я исчезну сейчас, в начале семестра, мояакадемическая карьера и финансовое положение отправятся псу под хвост – потомучто никто не поверит моим объяснениям. Нет. Я должен помешать им забрать меняотсюда. Но мягкие тени снова принялись за свое. Надо спешить.

– Прошу прощения, – удалось кое-как выговоритьмне, – только это невозможно. Я не могу отправиться с…

– Боюсь, тебе придется. Это абсолютнонеобходимо, – сказал Рагма.

– Нет, – возразил я, чувствуя, как меня охватываетпаника, сражаясь с забытьем и понимая, что я должен обязательно сейчас решитьэту проблему. – Нет, вы не имеете права.

– Насколько я понимаю, похожее понятие существует и ввашей юриспруденции. Вы называете это «помещение под защиту закона».

– А как насчет Статьи 7224, раздел С? – пролепеталя, еле ворочая языком. Глаза у меня уже закрылись сами собой.

– Что ты сказал?

– Не притворяйся, слышал. – Я отлично помнил своислова. – Семь… два… два… четыре. Раз… дел… С… Вот почему…

А потом опять пустота.

И снова повторяющиеся циклы вернули меня назад – в сознаниеили на расстояние плевка от него. Так происходило несколько раз, прежде чем яполностью пришел в себя и занялся созерцанием Калифорнии. Постепенно сталидоноситься обрывки спора, которые я воспринимал равнодушно и отстраненно.Сейчас это представляло для меня чисто академический интерес. Рагма и Чарв былирасстроены из-за каких-то сказанных мной ранее слов.

Ах да… Статья 7224, Раздел С.

Как я понял из их разговора, речь в этой статье шла обизъятии мыслящих существ с материнской планеты без их согласия. Галактическийдоговор, под которым подписались представители миров моих спасителей, был дляних чем-то вроде межзвездной конституции. Однако в ситуации со мнойфигурировало много неопределенных моментов, которые можно было трактоватьпо-разному, кроме того, в ряде случаев моего согласия не требовалось – например,при карантине, военных действиях и тому подобных вещах. Вроде универсальногопонятия «межзвездная безопасность» – вокруг всех этих проблем и шла бесконечнаядискуссия.

Судя по всему, я коснулся довольно деликатных вопросов,особенно в свете их последних контактов на Земле. Рагма продолжал настаивать,что, если они воспользуются одним из возможных исключений и заберут меня сЗемли на этом основании, департамент поддержит принятое ими решение. Ну а еслидело дойдет до суда и им будет предъявлено обвинение, Рагма не сомневался, чтоему и Чарву не станут грозить судебным преследованием, поскольку они все ж такиоперативники, а не обученные юристы. Чарв, со своей стороны, стоял на том, чтони одно из указанных исключений в данном случае невозможно применить, а посемуим не избежать неприятностей. Будет лучше, решил он, если телепат-аналитиксумеет внушить мне желание сотрудничать с ними. Он был уверен, что им удастсянайти такого телепата, который помог бы им решить возникшую проблему.

Однако предложение Чарва разозлило Рагму. В этом случае моиправа будут нарушены в другом аспекте, а кроме того, как насчет сокрытия улик,поинтересовался он. Он никогда не согласится участвовать в подобномпредприятии. Если уж они заберут меня отсюда, Рагма хочет иметь надежную защиту,по закону и не собирается ничего скрывать.

Тогда они снова стали перебирать всевозможные исключения,осмысливая каждое слово, уточняя и перебивая друг друга, вспоминая прошлыеслучаи – они напомнили мне иезуитов, талмудистов, редакторов словарей, а ещеапостолов Нового Критицизма. И все это время их корабль оставался на земнойорбите.

Только значительно позднее Чарв вдруг задал вопрос, которыйуже давно меня беспокоил: «А откуда он вообще узнал о Статье 7224?»

Они подошли к гамаку, заслонив мне вид на мыс Гаттерас, гденачала формироваться буря. Увидев, что глаза у меня открыты, они закивали и,как я понял, всем своим видом постарались продемонстрировать мне добрую волю ибеспокойство о моем здоровье.

– Ты хорошо отдохнул? – поинтересовался Чарв.

– Вполне.

– Воды?

– Пожалуйста.

Я немного попил водички, а потом он спросил:

– Бутерброд?

– Да. Благодарю.

Он достал бутерброд, и я начал есть.

– Мы весьма обеспокоены твоим состоянием – и тем, чтонам следует с тобой сделать.

– Это очень благородно с вашей стороны.

– Нас озадачили слова, которые ты произнес некотороевремя назад – это было связано с нашим предложением предоставить тебе убежищена период обычного расследования, которое мы должны провести на твоей планете.Нам показалось, что как раз перед тем, как заснуть, ты процитировал один изразделов галактического кодекса. Впрочем, ты бормотал что-то малоразборчивое, имы не совсем уверены, что правильно тебя поняли. Ну так что ты там говорил?