Отныне и навеки - Софи Лав

Эмили потрясла головой, не желая вспоминать, не желая выпускать эти воспоминания, которые подавляла столько лет. Но как она ни старалась, они переполняли ее сознание. Комната, дом, все эти мелочи вокруг напоминали ей об отце, заполняя все ее мысли и возвращая жуткие воспоминания, от которых она так старательно пыталась избавиться.

Воспоминания о том, как сказки в большой кровати прекратились в один трагический день, в день, когда жизнь Эмили изменилась навсегда, в день, когда по браку ее родителей был нанесен последний сокрушительный удар.

День, когда умерла ее сестра.

После ночи глубокого сна, наполненного сновидениями, Эмили проснулась с ощущением тепла на коже. Она так привыкла к холоду, что резко села и обнаружила, что солнечный свет пробивается в просвет в шторах. Прикрыв глаза, она встала с постели и подошла к окну. Закрывая штору, Эмили обрадовалась открывшемуся перед ней виду: солнце ярко светило, сверкая на быстро тающем снегу, капли воды падали с обледеневших веток деревьев за окном, сверкая радугой в свете солнца. От вида захватывало дух. Эмили никогда еще не видела такой красоты.

Большая часть снега растаяла, и Эмили решила, что уже можно выйти в город. Она была так голодна, а суп, который вчера оставил ей Дэниел, казалось, пробудил аппетит, утраченный после всей этой драмы с расставанием с Беном и увольнением. Эмили надела джинсы и футболку, а сверху накинула пиджак от своего костюма, поскольку он был единственной вещью в ее багаже, хотя бы отдаленно напоминавшей куртку. Наряд выглядел странно, но она понимала, что большинство людей и так будут пялиться на чужачку с полуразваленной машиной, съежившуюся у заброшенного дома, поэтому ее вид заботил ее меньше всего.

Эмили поспешила вниз по лестнице, прошла через коридор и открыла дверь во внешний мир. Теплый воздух коснулся ее кожи, и она улыбнулась, почувствовав внезапный прилив радости.

Эмили проехала по дорожке, расчищенной Дэниелом, и направилась в сторону океана, где, как она помнила, находились магазины.

Прогуливаясь по улицам, она ощутила, будто вернулась назад во времени. Место ни чуточку не изменилось, и некоторые магазины, стоявшие здесь двадцать лет назад, все еще были на своем месте. Лавка мясника, пекарня – все было именно таким, как она запомнила. Если время и коснулось их, то лишь слегка. Вывеска, к примеру, стала ярче, а продукты выглядели более современно, но атмосфера не изменилась. Эмили радовала эта причудливость.

Погрузившись в свои мысли, Эмили не заметила перед собой участок, покрытый гладким льдом. Поскользнувшись, она распласталась по земле.

Перевернувшись, Эмили легла на спину и простонала. В этот момент над ней склонился человек, лицо его было старым и добрым.

– Вам помочь? – спросил джентльмен, протягивая руку.

– Спасибо, – ответила Эмили, приняв его вежливое предложение помощи.

Он помог ей подняться на ноги.

– Вы ушиблись?

Эмили размяла шею. Она болела, но это могло быть как от вчерашнего падения в прачечной, так и от сегодняшнего падения на льду. И почему она такая неуклюжая?

– Все в порядке, – ответила она.

Мужчина кивнул.

– Позвольте уточнить, – сказал он. – Это вы та девушка из старого дома на Уэст Стрит?

Эмили почувствовала смущение. Ей было неловко находиться в центре внимания, быть главной темой сплетен в маленьком городе.

– Да, это я, – ответила она.

– Значит, вы купили дом Роя Митчелла? – спросил мужчина.

Эмили замерла при упоминании имени отца. То, что этот мужчина знал его, заставило ее сердце трепетать со странной скорбью и надеждой. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.

– Нет, я…я его дочь, – наконец произнесла она, запинаясь.

Глаза мужчины расширились.

– Тогда вы, должно быть, Эмили Джейн, – произнес он.

Эмили Джейн. Это имя резало слух. Так ее никто не называл уже долгие годы. Это было прозвище, которое дал ей отец, еще одна деталь, внезапно исчезнувшая после смерти Шарлотты.

– Теперь меня называют просто Эмили, – ответила она.

– Ну, – сказал мужчина, окинув ее взглядом с головы до ног, – посмотри, как ты выросла.

Она доброжелательно засмеялся, но Эмили была в напряжении, будто ее способность чувствовать улетучилась, оставив лишь черную дыру в животе.

– Могу я спросить вас, кто вы? – сказала она. – Откуда вы знаете моего отца?

Мужчина вновь хихикнул. Он был дружелюбен, такие люди обычно легко заставляют других почувствовать себя комфортно. Эмили чувствовала себя немного виноватой за свою напряженность, за угрюмость, которую она с годами приобрела в Нью-Йорке.

– Я Дерек Хенсен, мэр города. Мы дружили с твоим отцом, вместе ездили на рыбалку, играли в карты. Я несколько раз приходил к вам на ужин, но, думаю, ты была слишком маленькой, чтобы запомнить это.

Он был прав. Эмили не помнила.

– Что ж, рада встрече, – сказала Эмили, внезапно пожелав, чтобы этот разговор закончился.

То, что мэр помнил о ней то, чего не помнила она сама, заставило ее почувствовать себя некомфортно.

– Я тоже, – ответил мэр. – Так скажи мне, как там Рой?

Эмили напряглась. Значит, он не знал, что ее отец однажды просто взял и исчез. Должно быть, они просто предположили, что он перестал приезжать сюда в отпуск. А с какой стати им думать иначе? Даже хороший друг, коим считал себя Дерек Хенсен, не подумал бы, что человек просто растворился в воздухе, и больше никто его не видел. Это не та мысль, которая первой приходит в голову. Ей бы точно не пришла.

Эмили застыла, не зная, как ответить на столь, казалось бы, невинный, но такой тяжелый вопрос. Она осознала, что покрывается испариной. Мэр смотрел на нее со странным выражением лица.

– Его больше нет с нами, – внезапно выпалила она в надежде, что это положит конец расспросам.

Так и случилось. Его лицо стало каменным.

– Очень жаль это слышать, – ответил мэр. – Он был отличным человеком.

– Был, – ответила Эмили.

Но про себя подумала: «а был ли»? Он бросил их с матерью, когда они больше всего нуждались в нем. Смерть Шарлотты стала горем для всей семьи, но только он решил убежать от своей жизни. Эмили могла понять потребность сбежать от собственных переживаний, но она не понимала, как можно бросить свою семью.

– Мну нужно идти, – сказала Эмили. – Нужно пройтись по магазинам.

– Конечно, – ответил мэр.

Теперь его тон был более собранным, и Эмили чувствовала себя виноватой за то, что стала причиной того, что легкость в его голосе улетучилась.

– Береги себя, Эмили. Уверен, мы еще встретимся, – добавил он.