Отныне и навеки - Софи Лав

Он стоял на ступеньке в свете фонаря, вокруг которого кружили мотыльки.

– Электричество работает, – сказал он, показывая на источник света.

– Ага, – сказала она, широко улыбаясь, чувствуя гордость за то, что добилась чего-то, хотя он, кажется, был твердо уверен, что у нее не получится.

– Думаю, это значит, что мне не обязательно теперь приносить тебе суп на крыльцо, – сказал он.

Эмили не могла по его тону понять, была ли это попытка дружелюбно пошутить, или же он использовал ситуацию как еще одну возможность покритиковать ее.

– Нет, – ответила она, потянувшись к двери, будто собиралась закрыть ее. – Что-нибудь еще?

Дэниел, казалось, замешкался, будто у него было что-то на уме, но он не знал, как сказать это. Эмили прищурила глаза, понимая, видимо, инстинктивно, что ей не понравится то, что она услышит.

– Ну? – добавила она.

Дэниел потер шею сзади.

– На самом деле я, эм, видел сегодня Карен из магазина. Кажется, ты ей не понравилась.

– Ты это пришел мне сказать? – спросила Эмили, нахмурившись еще сильнее. – Что я не нравлюсь Карен из магазина?

– Нет, – ответил Дэниел, защищаясь. – На самом деле я пришел узнать, когда ты планируешь уезжать.

– Ах, что ж, это гораздо лучше, – саркастично отрезала Эмили.

Она не могла поверить, каким придурком был Дэниел, чтобы прийти к ней и сказать, что она никому не нравится, а затем спросить, когда она уедет.

– Я не то имел в виду, – сказал Дэниел раздраженным тоном. – Мне нужно знать, как долго ты здесь пробудешь, поскольку забота о доме зимой лежит на мне. Мне нужно слить воду из труб, выключить котел и сделать еще много всего. Я имею в виду, ты хоть представляешь себе, сколько будет стоить отапливать этот дом всю зиму?

Дэниел уловил выражение лица Эмили, на котором был написан ответ, которого он ожидал: «Понятия не имею».

– Я еще не думала об этом, – ответила Эмили, пытаясь извиниться за обвинительный взгляд.

– Конечно, не думала, – сказал Дэниел. – Ты просто носишься по городу несколько дней, разносишь это место, а затем оставляешь меня разгребать руины.

Эмили рассердилась, а когда кто-то критиковал ее или заставлял чувствовать себя глупо, она не могла ничего с собой поделать, чувствуя необходимость дать отпор.

– Что ж, – ответила она практически криком, – может быть, я не уеду через пару дней. Может быть, я пробуду здесь всю зиму.

Эмили замолчала, шокированная тем, что только что произнесла. Она даже не подумала, прежде чем выпалить это, слова сами сорвались с губ.

Дэниел выглядел обеспокоенно.

– Ты не выживешь в этом доме, – выпалил он, так же шокированный перспективой, что Эмили останется в Сансет-Харбор, как и она сама. – Он сожрет тебя. Если только ты не богата, а ты не выглядишь богатой.

Эмили содрогнулась от усмешки на его лице. Ее еще никогда так не оскорбляли.

– Да ты ничего обо мне не знаешь! – закричала она буквально в ярости.

– Ты прав, – ответил Дэниел. – Пусть так и будет.

Он пошел прочь, и Эмили захлопнула дверь. Она стояла в коридоре, пытаясь отдышаться после разгоряченной словесной перепалки. Кем Дэниел себя возомнил, чтобы говорить ей, что делать или чего не делать со своей жизнью? У нее было полное право находиться в доме своего отца. На самом деле даже большее, чем у Дэниела! Если кто и должен быть раздражен из-за присутствия посторонних, так это она!

Эмили в ярости металась туда–сюда, заставляя половицы скрипеть и вздымая пыль. Она не могла припомнить, когда в последний раз была так зла. Даже расставание с Беном и увольнение не заставляли ее чувствовать, будто в ее жилах пульсирует раскаленная лава. Эмили остановилась, задумавшись над тем, что такого было в Дэниеле, что так ее заводило, вызывая страстную злость, которую не мог вызвать даже человек, который был рядом на протяжении семи лет. Впервые с момента встречи с Дэниелом ей стало интересно, кто он такой, откуда он взялся и что он здесь делает.

И есть ли у него кто-то.

*

Остаток вечера Эмили провела, обдумывая последнюю ссору с Дэниелом. Несмотря на то, как ее разозлили слова о том, что она не нравится какой-то местной жительнице, и даже на то, как ее раздражало делить пространство с Дэниелом, Эмили оставалось лишь признать, что она влюбилась в этот старый дом. И не только в дом, но и в тишину и покой. Дэниел хотел узнать, когда она собирается домой, но она начала понимать, что здесь чувствует себя дома, как нигде за последние двадцать лет.

С долей волнения, разливающегося по венам, Эмили рванула к телефону и набрала номер банка. Она прослушала автоответчик, ввела нужные коды безопасности и послушала голос робота, озвучивавшего ее остаток на счете. Она записала цифры на бумажке, прижав ее к колену, держа колпачок ручки в зубах и подпирая телефон плечом. Затем она взяла бумажку в гостиную и начала высчитывать суммы: стоимость электричества и доставки топлива, плата за подключение и пользование интернетом и телефоном, бензин для машины, продукты. Закончив, Эмили поняла, что денег у нее достаточно для того, чтобы прожить здесь полгода. Она так долго и напряженно работала в городе, который требовал этого, что забыла о более важных вещах. Теперь у нее была возможность передохнуть, позволить себе плыть по течению какое-то время. Нужно быть дурой, чтобы не воспользоваться ею.

Эмили откинулась на диване и улыбнулась. Она правда сделает это? Останется здесь, в старом доме ее отца? Она все больше и больше влюблялась в старые руины дома, правда, не понимая, что было тому причиной – воспоминания, которые он вызвал, или связь с ее отцом, которую она ощутила.

Но она твердо решила восстановить его, сама, без помощи Дэниела.

*

Эмили проснулась утром вторника, чувствуя себя такой живой, какой не чувствовала уже много лет. Распахнув шторы, она увидела, что снег почти сошел, и под ним вокруг дома пробивалась зеленая трава.

В отличие от вчерашнего утра с ленивым завтраком, Эмили быстро поела и выпила кофе, словно шот, а затем сразу же приступила к работе. Энергия, которую она почувствовала вчера за уборкой, сегодня, казалось, была в разы сильнее, когда она знала, что останется здесь не только на короткий отпуск, а устроит себе дом на следующие полгода. Также исчезла удушающая ностальгия, то сильное чувство, что ничего нельзя трогать, двигать или менять. Ранее она чувствовала, что нужно сохранить или восстановить дом в том виде, в котором его хотел бы видеть отец. Но сейчас Эмили чувствовала, что может наложить собственный отпечаток на это место. Первым шагом к этому было разгрести огромные кучи складированных ее отцом вещей и отсортировать хлам и ценные вещи. Хлам, вроде гор ее подростковых романов.

Эмили помчалась в библиотеку, решив, что это – лучшее место, чтобы начать, и, набрав столько книг, сколько смогла унести в руках, вынесла их на улицу, шагая по влажной траве, и бросила на тротуар. Через дорогу от дома, всего в сотне метров находился скалистый пляж, спускающийся к океану, и отдаленная, пустая гавань.