Лабиринт судьбы - Юлия Красовская

— Простите, как вас по отчеству? — поинтересовался Федор Иванович.

— Люди Лукерьей зовут, — ответила женщина.

— Ну хорошо, Лукерья, давайте в дом пройдем, там посмотрим.

Войдя в избу, Постников положил сверток на стол и развернул его. Там действительно находилась очень древняя икона Казанской Богородицы. Взяв в руки реликвию, он долго и внимательно всматривался в нее.

— Откуда это у вас? — поинтересовался он.

— Она мне еще от бабки досталась…

— Почему же сейчас хотите отдать?

— Богоугодное дело вы начали — монастырь возрождаете… Эта икона там у дела будет. Мне она в трудное время помогала, теперь пусть людям помогает… Я уж и с батюшкой поговорила, он согласен… — объяснила гостья.

Тут, скрипнув дверью, в избу вошел Саша.

— Федор Иванович, — сказал он Постникову, — вас там Иван Акимович с утра ищет.

— Уже нашел, Саша. Вот познакомься, это Лукерья. А это Саша, будущий художник. Тоже здесь работает.

— Здравствуйте, — женщина также поклонилась Саше. — Ну, пойду я…

— До свидания… Спасибо вам, — поблагодарил ее Постников.

— Спаси Господь… И вам до свидания… — ответила Лукерья и направилась к выходу.

— Кто это? — удивленно спросил Саша, когда за Лукерьей закрылась дверь.

— Да вот, эта женщина тут неподалеку живет. Она икону принесла в дар монастырю.

— Это вас поэтому Иван Акимович искал?

— Ну да, просил посмотреть.

— А что, действительно ценная икона?

— Да, Саша, довольно древняя, — уверенно ответил Постников. — На первый взгляд, восемнадцатый век.

— Интересно, откуда она у нее?

— Говорит, еще от бабки досталась…

— Можно посмотреть?

— Держи. Да не робей ты так, — улыбнулся Постников.

Саша осторожно взял в руки потемневшую от времени деревянную икону Пресвятой Богородицы. От светлого лика ее исходило тепло.

— Ты что? — спросил Постников, увидев, как изменилось Сашино лицо.

— Тепло как… — тихо ответил он.

— Конечно, тепло, — улыбнулся Федор Иванович. — Ну, давай сюда. Пока пусть тут полежит.

Саша продолжал стоять в задумчивости.

— Федор Иванович, — наконец заговорил он. — Я тут подумал. Глаза у нее, у этой женщины…

— У Лукерьи?

— Да. — Саша подбирал нужное слово. — Странные какие-то… Грустные уж очень…

— Так она уж сколько лет здесь живет, — ответил Постников. — Погрустнеешь тут…

…Ясное летнее утро началось как обычно и быстро перешло в трудовой, шумный день.

Было около полудня, когда Саша открыл тяжелую церковную дверь и вошел в прохладный полумрак.

Уже неделю рабочие ремонтировали свод, и Постников почти все дни проводил в церкви, смотрел, как штукатурят стены и затем выравнивают их, чтобы художникам потом легче было работать.

Пробираясь сквозь стоящие высокие лестницы, Саша смотрел наверх, где на установленных деревянных перекладинах трудились реставраторы. Кто-то из них лежал, а кто-то сидел на корточках, вовсю орудуя своими инструментами. Работать в таком положении было крайне неудобно — быстро уставали руки. От одной и той же позы долго потом ныло все тело. Работа продвигалась медленно, совсем не так, как ожидал Постников. По-кошачьи ловко забираясь на шаткую деревянную конструкцию, мастер оценивал сделанное и тут же делал поправки, если что-то было не так.

С трудом разглядев Постникова на верхних досках, Саша позвал его. Звуки его голоса, ударившись о стены, разнеслись по всей церкви.

— Сейчас спущусь! — крикнул Федор Иванович.

— А можно мне к вам подняться? — попросил Саша.

И, не дожидаясь ответа, полез наверх.

— Саша, осторожно! — предупредил его Постников. — Не торопись, слышишь?

— Слышу, Федор Иванович, я очень осторожно!

Саша медленно поднимался, удивляясь про себя, как это люди, работающие здесь изо дня в день, по несколько раз поднимаются по этой шаткой конструкции. Добравшись, наконец, до цели, с облегчением вздохнул:

— Да, непросто до вас добраться…

— А ты как думал? — отозвался кто-то справа от него. Оглянувшись на голос, Саша увидел человека, сидевшего на доске и похожего на гигантскую птицу на жердочке. Лицо человека было перепачкано чем-то белым, не то краской, не то штукатуркой.

— Ну и зачем ты сюда полез? — спросил Постников. — Я бы и так спустился.

— Я вам кисти принес, как вы просили, — ответил Саша. — А можно мне посмотреть, что вы тут делаете?

— Эх, Сашка, Сашка… Ну, смотри, раз залез…

Неторопливо и обстоятельно он стал рассказывать о том, как все здесь выглядело раньше и что сейчас делают реставраторы, чтобы вернуть церкви первозданный вид. Внимательно слушая, Саша протянул руку, пытаясь потрогать обновленную стену.

— А вот трогать здесь ничего не нужно, — остановил его Постников. — Ну пора спускаться. Я пойду первым, а ты за мной, хорошо?

Саша спускался, осторожно переставляя ноги. Угнаться за Федором Ивановичем, проделывающим этот маршрут каждый день, было невозможно, поэтому Саша сильно отстал. Когда Постников спустился вниз, Саша был еще только на середине пути.

— Саша, осторожно! Не торопись! — закричал Постников снизу.

— Да осторожно я, осторожно… — ответил Саша. Посмотрев вниз, Саша прикинул на глаз расстояние до пола. Всего-то несколько метров, подумал он.

Вторая лестница показалась ему надежной, в отличие от предыдущей, шаткой. Это сразу придало ему уверенности, Саша расслабился и уже не так внимательно выбирал место, куда поставить ногу.

Непривычный к такого рода упражнениям, Саша переоценил свои возможности и ускорил темп. Он очень удивился, когда вместо перекладины его нога повисла в пустоте. Пытаясь разглядеть, где же находится перекладина, он нечаянно разжал руки…

Саше показалось, что он падал целую вечность.

Вокруг него была темнота. Она была очень теплая, обволакивала все тело и пахла какими-то сухими травами.

Вдруг где-то вдалеке показался маленький огонек, размером с булавочную головку. Огонек стал расти, заставляя темноту отступить. И вот из этой темноты ясно проступили границы комнаты, и Саша понял, что находится в какой-то избе.

Дневной свет слабо проникал через небольшие окошки, поэтому там был полумрак. С трудом, но Саша начал различать какие-то предметы в комнате — стол, большую печь и простые деревянные лавки, стоявшие вдоль стены. Маленький огонек оказался горящей в углу под образами лампадкой.