Лабиринт судьбы - Юлия Красовская

Так, с каждым днем увеличивал он расстояние и время ходьбы, радуясь, что может обходиться без посторонней помощи. Позднее он даже решился выйти на улицу. Однако далеко от дома не удалялся — гулял поблизости среди тонких северных березок, растущих возле избы.

С непривычки передвигаться на костылях было тяжело и неудобно, но со временем Саша научился управляться с ними и порой почти совсем не чувствовал их. Он быстро шел на поправку, и уже в скором времени костыли стали не нужны, их заменила выструганная Постниковым палка с удобной ручкой. Вскоре он смог вернуться в лагерь, хотя Лукерья и уговаривала его остаться еще на пару дней.

— Ты уж не забывай меня, заходи. Дорогу-то знаешь… — говорила она на прощанье.

— Обязательно зайду, Лукерья. Спасибо тебе за все! — Саша крепко обнял ее.

— Храни тебя Господь!..

Спустя неделю после своего возвращения в лагерь Саша решился на длительную прогулку, надеясь дойти до дальнего озера.

Легко опираясь на палку, которая служила ему уже не столько опорой, сколько была своего рода психологической поддержкой, Саша шел по острову. Он не торопился, глубоко вдыхал свежий сосновый аромат. Ноги мягко ступали по толстому хвойному ковру.

Тихо в лесу…

Вдруг где-то высоко, нарушая тишину, послышались птичьи голоса. Саша остановился, прислушался. Внезапно сорока сорвалась с ветки, со свистом прорезав воздух крыльями. Ее пронзительный крик, которым она словно протестовала против Сашиного вторжения в птичьи владения, растаял, растворился в вышине.

Вот где-то послышался монотонный стук. Это дятел добывал жуков из потрескавшейся коры. Саша повертел головой, пытаясь разглядеть красную шапочку, которую обычно носят дятлы, но так и не смог ничего увидеть. Запела иволга… Саша улыбнулся и пошел дальше. Невидимые певцы сопровождали его всю дорогу, пока меж высоких, стройных стволов не показалось голубое озеро.

Хвоя под его ногами постепенно начала уступать место сначала мелким, а потом и крупным камням. Каменный берег плавно привел его к дивному озеру с чистой, прозрачной водой. Стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, Саша подошел к воде.

Тихо-тихо, почти незаметно плескалась она, мягко ударяя в берег.

Присев на корточки, он потрогал рукой озерную гладь. Холодно… Даже летом все равно холодно…

Невероятно красивый остров, думал Саша. Как жаль, что Вера далеко… Вот если бы она сейчас оказалась рядом с ним! Тогда они вместе могли бы любоваться дивными местами… В том, что Вере понравилось бы здесь, Саша ни на минуту не сомневался. Как-то само собой получилось, что он рассматривал Веру не как какого-то отдельного человека, а как часть самого себя. По его глубокому убеждению, она думала и чувствовала точно так же, как и он сам.

На мгновение в озерной глади, как в зеркале, он увидел Верино лицо… Не то грусть, не то счастье — что-то непонятное сжало сердце юноши. Саша поднял голову и посмотрел ввысь. Если верить Лукерье, то где-то там, на небе на него сейчас смотрит Всевышний… Поднявшись с колен, он раскинул в стороны руки и закричал:

— Эге-ге-ге!..

Мгновенно эхо подхватило его крик и разнесло далеко вокруг. Где-то рядом метнулась в сторону испуганная чайка. Саша засмеялся…

…Быстро пролетает лето, а уж северное и того быстрее. Едва успев начаться, как уже и холода на подходе. Саша готовился к отъезду — не за горами новый учебный год.

За лето работа по реконструкции монастыря значительно продвинулась.

Накануне отъезда Саша вместе с Постниковым обошел всю территорию кремля. Многое изменилось по сравнению с тем днем, когда Саша впервые увидел эти каменные стены и полуразрушенные постройки.

Теперь все было по-другому. Что-то уже было заново отстроено, что-то, еще одетое в строительные леса, ждало своей очереди.

Внутренние стены церквей отмыли от краски, и они вновь обрели свой первоначальный вид. Не было только колоколов, да и сама колокольня еще не была готова.

— Ну как, готов к отъезду? Надоело, наверное, здесь? — спросил Федор Иванович.

— Что вы, мне здесь понравилось! Я никогда еще таких мест не видел. И вообще, я хотел бы сюда еще приехать.

Постников радостно улыбнулся.

— Приехать? Это дело хорошее — приезжай, — с радостью поддержал он.

— А вы когда думаете вернуться в Москву? — спросил Саша.

— Ну, месяца на два еще задержусь, пожалуй. А там видно будет. А ты как, скучать будешь?

— Буду, — уверенно ответил Саша. — На каникулы я сразу сюда приеду.

— Послушай, ты запиши мой адрес, — сказал Федор Иванович. — Как в Москве будешь — заходи, не стесняйся. Викентию Ларионовичу от меня большой привет передавай.

— Обязательно передам…

Они походили еще немного, после чего Саша вернулся в лагерь, чтобы уложить вещи.

Только сейчас, накануне отъезда, Саша понял, насколько сильно он успел привыкнуть к этим местам, где небо на закате становится багрово-золотым и где-то совсем рядом слышно море. Именно там зародилась в его сердце первая, настоящая любовь к северной земле. Эту любовь принес с собой соленый ветер, и, попав в его сердце, она укоренилась в нем, как зерно, попавшее в благодатную почву.

Он ни на минуту не сомневался в том, что обязательно вернется сюда, жалел только, что время прошло слишком быстро.

Перед тем как покинуть остров, Саша захотел еще раз увидеть Лукерью. Он успел по-настоящему привязаться к двум этим людям — Постникову и Лукерье.

Конечно, они были слишком разными и непохожими друг на друга. Но было все же что-то, что роднило их обоих — какое-то сильное начало, которое иногда называют стержнем. Есть такой стержень — значит, ты настоящий человек, а если нет — тогда беда…

Было еще очень рано, когда Саша подходил к избе. Зная распорядок ее дня, был уверен, что Лукерья уже проснулась.

— Кто там? — услышал он знакомый голос.

— Это я, Лукерья! Открой.

Скрипнула дверь, и на пороге появилась Лукерья в белом платке на голове.

— Я попрощаться пришел…

— А я тебя ждала… Знала, что придешь. Ну, входи, — пригласила она гостя.

Войдя в избу, Саша с наслаждением вдохнул знакомый запах трав. Ему вспомнилось, как он в первый раз оказался в этой избе и Лукерья поила его душистыми отварами…

— Значит, домой едешь? — спросила она.

— Да, скоро учебный год, — объяснил он.

— Ну, это дело нужное… — согласилась Лукерья.

Оба помолчали. Не глядя на Сашу, Лукерья перебирала пальцами край полинявшего от времени передника.

— Не понравилось тебе здесь? — с грустью спросила она.

— Нет, очень даже понравилось! Знаешь, я сюда снова обязательно приеду.