Артур и месть Урдалака - Люк Бессон

Атмосфера за столом не располагает к приятной беседе.Поэтому разговор ведут столовые приборы. Вилки спорят с ножами, время отвремени к их дискуссии присоединяются ложки. Пытаясь скрыть свое смятение,Маргарита и Арчибальд уткнулись носами в тарелки. Отец сражается с кусочкамихлеба, пытаясь утопить их в супе. Кусочки тонуть не хотят, и он нервноразминает их в крошки.

Его жена повязала вокруг шеи салфетку, но салфетка ей ни кчему, так как она даже не прикоснулась к своей тарелке. В отчаянии она смотритто на одного из сидящих за столом, то на другого, пытаясь с чьей-нибудь помощьюразрядить напряженную обстановку, но все отводят глаза: никто не готов прийтией на помощь. Мать Артура тоскливо вздыхает и усталым взором окидываетстоловую. Комната обставлена скромно. На стенах висит несколько африканскихмасок. Гулкое тиканье старинных часов еще больше сгущает напряженную атмосферу.Огонь в камине давно погас, обугленные остатки дров мрачно чернеют в его зеве.«Что может быть печальнее потухшего камина?» — в очередной раз вздыхает мать.

Но если от камина веет мертвенным холодом, то вокруг него,напротив, жизнь так и кипит. Толпа муравьев готовится пересечь комнату. Десяткадва особей облепили сверкающий новизной грузовик-цистерну, тот самый, которыйАртур с великим тщанием сооружал на письменном столе деда. Сейчас в грузовиквпряглись восемь муравьев-добровольцев, готовых с радостью тянуть новую машинухоть на край света.

«Там, возле камина, где кишат муравьи, пожалуй, больше жизнии счастья, чем во всей столовой», — размышляет мать. Эта мысль заставляет ееспокойно улыбнуться. Если прежде при виде насекомого она вздрагивала и пыталасьвышвырнуть пришельца вон из дома, теперь она не удивляется даже при видемуравьиного грузовика. Если муравьи умеют строить мосты, то почему бы им неприступить к сборке грузовиков? Машины будут маленькие, но совсем какнастоящие, и так же, как настоящие, резво покатятся по земле. Впрочем, еслиочень постараться, ей удастся вспомнить, где она уже видела эту соломинку наколесах. Обшарив все закоулки памяти, она, наконец, находит нужное.

Железная дорога Артура!

Это крохотное сооруженьице стояло на платформе состава.Значит, ее сын является сообщником муравьиной компании. Быть может, он даже сампригласил муравьев в дом, чтобы познакомиться с их строительным искусством. Иличтобы помочь им. Наконец-то она нашла тему для разговора, который будетинтересен всем. Она разобьет лед молчания! Однако супруг опережает ее.

— Вот вы, Арчибальд, считаете себя великим знатоком природы.Тогда скажите мне, неужели муравьи, в самом деле настолько умны, что могутстроить разнообразные сооружения… мосты, например?

Арчибальд задумывается. Ответ ему, разумеется, известен.Более того, он доподлинно знает, что муравьи гораздо умнее того, кто задалвопрос.

Невольно ему вспоминается фраза, некогда вычитанная в однойочень интересной книжке: «Чем меньше у белого человека ума, тем глупее емукажется негр». А так как муравьи черны словно уголь, а Арман гораздо белеерозового молочного поросенка, то, похоже, фраза была написана специально длянего.

— Нет, ничего такого они не могут, — после продолжительногомолчания отвечает Арчибальд, категоричный, как краткий энциклопедическийсловарь.

Понимая, что из правильного ответа отец сделаетнеправильные, но далеко идущие выводы, Арчибальд решает солгать. Его ответ«подрезает крылья» матери, рвущейся поговорить о муравьях. Как же так? Ведь онасвоими глазами видела, как сегодня днем на втором этаже муравьи раскатывали напоезде, а теперь здесь, в гостиной, собираются гонять на грузовике. Ей оченьхочется обсудить увиденное.

— Вот видишь, — назидательно изрекает Арман, обращаясь кжене, словно она одна является представителем партии сомневающихся, — я жеговорил тебе, что это невозможно!

Вместо ответа жена опускает голову и устремляет взор нагрузовик-цистерну. Муравьи, тянущие упряжку, бодро карабкаются на плинтус, асочувствующая мелкота подталкивает машину сзади. Но сидящие за столом не видят,куда устремлен ее взор, и считают, что она просто потупилась от смущения: комухочется признавать свое поражение?

— Когда ты размером в два миллиметра, ты… ты размером всегов два миллиметра! — устремив палец вверх, декларирует отец, убежденный, что емуудалось изречь фразу века.

В каком-то смысле он прав: фраза действительно достойнаКниги рекордов Гиннесса — раздела, где собраны человеческие глупости.

Забравшись в дедушкин кабинет, Артур извлекает с полки ужезнакомую нам большую книгу и открывает ее на странице, где приклеен портретпринцессы Селении. Рост этой крошечной девчонки всего несколько миллиметров,зато и душа, и ум у нее значительно больше, чем у многих людей из большогомира.

Артур никак не может наглядеться на рисунок. Ему кажется, чтозапечатленная на нем принцесса смотрит на него с невыразимой нежностью. Скольколун мечтал он о той минуте, когда, наконец, увидит ее, поболтает с ней всласть,а может быть, даже поцелует украдкой… Но ожидания его оказались напрасными, иему остается только любоваться картинкой.

Нет, это совершенно несправедливо! Обида закипает в нем, каквода в переполненном чайнике. Он вырвал деда из когтей Ужасного У, спас дом отковарного Давидо, а с ним по-прежнему обращаются, как с десятилетним ребенком!Конечно, по здешним меркам ему всего десять лет. Но ведь если считатьпо-минипутски, то ему уже целых тысяча лет! И Селении тоже тысяча. Значит, ониуже большие. И никто не вправе помешать их встрече. Поэтому он отправится насвидание к своей прекрасной принцессе без разрешения.

Артур захлопывает книгу и собирается поставить ее на место,то есть втиснуть между двумя столь же толстыми томами рассказов об Африке.

Внезапно в глубине шкафа что-то блеснуло. Приглядевшись, онвидит сверкающий пузырек. Протянув руку, он хватает его и вытаскивает на свет.Это небольшой хрустальный флакончик с пузатыми боками. Бока опоясаны широкойэтикеткой, на которой пером от руки нарисованы четыре картинки: четыре идущихчеловечка. Но так как человечки отличаются друг от друга только ростом, резоннопредположить, что это один и тот же человечек. Просто от картинки к картинке онстановится все больше и больше, пока, наконец, не превращается во взрослогожителя большого мира. На взгляд Артура, намек вполне прозрачен. Не надо дажеписать: «Выпей меня!» «Ах, если бы Селения могла глотнуть из этого флакона иприйти ко мне в гости, в мой мир», — вздыхает Артур, засовывая флакон обратно вукромное место позади толстых томов.