Тагир. Ребенок от второй жены - Яна Невинная

— Я вполне способен обеспечить каждую из своих жен отдельным жильем, — цедит сквозь зубы Тагир, осаждая первую жену.

Мне так и хочется съязвить: “Раз способен, чего же позоришься, приводя меня в чужое жилище?” Но в последний момент прикусываю язык, чувствуя внутри железный привкус. Обет молчания. Помни о нем, Ясмина. Никогда не говори с теми, в ком течет кровь Юсуповых.

— Как скажешь, любимый, — тут же улыбается Наиля, за секунду превращаясь из ядовитой змеи в добрую и ласковую кошечку.

Даже кажется, будто она летит по земле, приближаясь и приникая к груди мужа. Ее ладошка оглаживает плечо, смахивая невидимые пылинки, а лицо поднимается и тянется к нему. Даже в глазах неприкрытая надежда, что он хотя бы коснется ее губ. Но мужчина неумолим и непреклонен.

— Покажи моей жене дом, — берет ее за кисти обеих рук и отстраняет от себя, холодно заглядывая в глаза. — Завтра прилетают мои родители, так что позаботься о чистоте дома и приготовлении еды. Чтобы не было как в прошлый раз.

— Но ведь всё прошло хор… — говорит Наиля, но Тагир уже не слушает, смотрит на меня хмуро и предостерегает: — Ты знаешь правила. Подчиняйся им.

Я же с горечью поджимаю губы. Знаю. Все знают. Младшая жена должна следовать приказам старшей. Так заведено испокон веков. Такова доля вторых, третьих и четвертых жен. Всех, кого может себе позволить состоятельный мужчина.

А затем, так и не дождавшись от меня ни единого слова, разворачивается и уходит вглубь дома. Оставляет двух жен наедине.

Прикусываю внутреннюю часть щеки. Становится неуютно от гнетущей атмосферы дома. Я думала, что мне будет больно от созерцания счастья бывших жениха и подруги, но сейчас лишь гнетет тоска от созерцания чужого несчастья. В глазах Наили, которая смотрит мужчине вслед, я вижу горечь и обиду, невысказанное желание любви.

И так жалко мне ее становится. Бью себя мысленно наотмашь. Она ведь ни в чем не виновата. Ее заставили выйти за него замуж родители. Иначе быть не может. Лишили возможности любить и быть любимой. Она такая же заложница ситуации, как и я.

— Я так рада тебя видеть, Ясмина, девочка моя, — быстро берет она себя в руки и подходит ко мне, берет за руки, заглядывает пронзительно в глаза, будто выискивает что-то. — Хорошо, что это ты стала второй женой Тагира, что именно тебя привез мой Тагир.

Ее руки холодны, мне хочется отдернуть свои, но я терплю, позволяю увести себя по коридорам вглубь шикарного дома нашего общего мужа.

Наиля скрывает за болтливостью нервозность, но я вижу, какая она дерганая и суетливая. Как трогает свои густые черные кудри, и от этого бренчат браслеты, серьги и цепочки, которыми она себя обвесила с ног до головы.

Для чего так много золота? Боится, что выгонит ее в любой момент, произнеся три раза талак? Ведь это будет означать развод. Вот только не думаю, что ее родители позволят этому случиться.

Да и сейчас двадцать первый век на дворе. Так что это либо показное, чтобы компенсировать невнимание мужа, либо… Вызвать у младшей жены единого мужа зависть.

Золото — признак любящего и внимательного мужа. Непроизвольно опускаю глаза на кисти своих рук. Голые. Как и шея, и уши. Стискиваю челюсти, отбрасывая все эти мысли из головы. Я здесь по другой причине.

И у меня свой договор с Тагиром. Мне плевать на его богатство и роскошные наряды Наили, которая всегда была жуткой модницей. Хоть в чем-то она не изменилась, признаю это с горькой улыбкой на лице.

— Что же ты молчишь? Мы подругами были, Ясми. Неужели годы взяли свое, и ты ненавидишь меня за то, что совершили мои родители? — останавливает меня на полпути и заглядывает в глаза, даже нижнюю губу выпячивает, как делала это в детстве.

Меня это трогает, но затем я смотрю ей в глаза. А там, в самой глубине, тлеет огонек злости, который ей не удается скрыть. Нет, будь я моложе и наивнее, повелась бы, но сейчас, когда жизнь бросала меня из стороны в сторону, словно мяч для пинг-понга, упрек ее звучит дико.

Какая же хорошая актриса. Неужели думает, что я готова быть снова ее подругой после того, как они с Тагиром решили заставить меня стать инкубатором для их ребенка?

Мои губы продолжают быть сжатыми в тонкую нитку, а взгляд выражает холод и равнодушие. Но обет молчания я давала только в сторону Тагира, поэтому с бывшей подругой завожу разговор.

— Много времени прошло, Наиля.

«Ничего не вернуть назад», — дополняю мысленно фразу, проходя вслед за девушкой в мрачную комнату, узкую, обставленную дорогой темной мебелью.

— А я так скучала по тебе, переживала за вашу семью. Я бы не приняла другую жену, Ясми, — проникновенно говорит мне Наиля, заглядывая в глаза с заискивающей теплотой. Рука теребит цепочку на шее, улыбка отдает фальшью. — Никому бы не позволила войти в наш дом, только тебе. Я так рада, что ты согласилась родить нам ребенка. У меня и Тагира будет малыш от моей лучшей подруги. Новая жизнь, — улыбка становится одухотворенной, — Тагир так хочет этого малыша. Сына, наследника.

Хорошо, что она в своей эйфории сложила руки перед собой и смотрит в потолок, и я успеваю скрыть ужас на своем лице. Ее слова звучат кощунственно и царапают мою душу, разрывают ее в клочья. Пошатываясь, опираюсь на спинку широкой кровати, а Наиля присаживается, указывая рукой на место напротив.

— Давай присядем, Ясми, я расскажу тебе о порядках этого дома.

Ничего не остается, как устроиться рядом с Наилей. Почему я раньше не видела, какая она манерная и жеманная? Такие гадкие ужимки, хитрые повадки, как у лисы. Взгляд ее острый, подруга наблюдает за каждым моим движением и едва заметно кривит губы.

Знаю, выгляжу я плохо, измученно, и наверняка она опасается, что не смогу выносить ребенка. Перебираю пальцами ткань абайи, окунаясь в безмолвие, Наиле не нужен собеседник, она, кажется, обожает звук своего голоса и разливается соловьем.

— Мы пытались сделать малыша, я так хотела подарить Тагиру сына! — восклицает она горячо и подается ко мне. — Но после стольких лет он больше не настаивает и не мучает меня. Понимает, как мне тяжело и больно. Ты же знаешь, какой он хороший, добрый и понимающий.

Еле сдерживаю сиплый вздох. Увиденное в холле никак не вяжется с тем, что она сейчас говорит. Она всё продолжает рассказывать, какая в их семье идиллия, а меня тошнит от образов, проносящихся в воображении.

Наиля и Тагир на постели, сплетенные в объятиях, пьющие дыхание друг до друга. Бывшая лучшая подруга получила то, о чем я мечтала всю свою жизнь. Воспоминания о том, как Тагир в молодости, влюбленный в меня до безумия, каждый раз останавливался и обещал подождать до венчания, хотя я была готова. Ко всему готова.

Боль снова впивается в сердце, хотя казалось, что я закрыла эту тему, переболела, перешагнула… Но она лишь притупилась на время, а сейчас снова подняла свою ядовитую голову, обдавая меня зловонным дыханием агонии.

— …И я попросила его найти тебя. Знаю ведь, какая у вас в семье плачевная ситуация. Хоть так смогу отблагодарить вас. Тагир не соглашался оплатить лечение твоему отцу, но когда я сказала, что приму ребенка только от тебя… — вдруг врывается в мои мысли голос Наили.