Разящий клинок - Майлз Кэмерон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причудливое поведение герцога на этом не закончилось.
Он сделал несколько странных остановок. На улице аптекарей и алхимиков он провел столько времени, что остальные двинулись дальше и принялись выбирать материал для платья Кайтлин – занялись делом, насчет которого, как выяснилось, особое мнение было у каждого рыцаря. Но когда Кайтлин с сестрами нашли-таки лавку, которая им приглянулась, они исчезли в ней со швеей Мэг и прачкой Лизой и не выходили так долго, что герцог давно успел вернуться от алхимиков. Он приобрел красную шерсть для войска и парчу для остальных, бархат для кошеля и еще несколько вещиц.
Далеко за полдень к нему присмотрелся отец Арно.
– Вам нехорошо? – спросил он.
– Отче, могу ли я обновить ваш гардероб? – Герцог без особого труда выдержал взгляд священника. – Мне бывало и лучше, но я надеюсь избавиться от недуга.
Арно стоял, прислонившись к древней колонне, которая поддерживала ларек, где торговали исключительно шелковой кисеей. Он кивнул и с улыбкой ответил:
– Если вы осыпаете меня милостями, то прирастаете честью, а если желаете, чтобы я выглядел лучше и тем украсил ваше правление, – что ж, полагаю, вы все равно остаетесь в выигрыше. Так или иначе, я буду весьма признателен за новый плащ.
Нагнувшись, герцог приподнял полу капелланова плаща.
– Ткань хороша, но черная краска чем-то залита…
Действительно: вся нижняя половина плаща была не угольно-черной, как полагалось в ордене, а охристо-бурой.
– Дерьмом великана, – сдержанно ответил священник.
Брови герцога взметнулись.
– У меня для вас письма, – сказал священник. – Полагаю, вы неспроста сорите деньгами?
Герцог принужденно улыбнулся:
– Да.
– Я знаю, что вы не привыкли к обществу капелланов, но мне эта миссия назначена в наказание, и я намерен ее исполнять. – Арно подался к герцогу. – Что у вас за недуг?
Тот еще выше поднял брови, а потом сдвинул их, словно к кому-то прислушиваясь.
– Мне пригодится человек, с которым можно поделиться мыслями, – ответил он. – Если только вы не будете слишком болтливы. – Кайтлин и Майкл соприкоснулись головами, как голубки. – Вы их обвенчаете?
– Святой Михаил, да будет грехом не сделать этого! Разумеется, обвенчаю, – улыбнулся священник.
– Мы тратим деньги, чтобы предстать богатыми наемниками, приятными во всех отношениях. Нам нужно покорить этот народ, а я в последнее время проигрывал.
Герцог улыбнулся Изюминке, которая махала отрезом прекрасного алого бархата.
– Вы ждете нападения? – спросил священник.
Он постепенно терял нить беседы, ибо его новый работодатель ухитрялся говорить о множестве вещей сразу.
– О том, куда мы отправимся после патриарха, знало всего шесть человек, – сказал герцог. – Если кто-нибудь из них переметнулся, то я выясню это за час.
– Вы единственный известный мне солдат, который не богохульствует, – заметил отец Арно.
– Разве это грех? У нас с Богом свой уговор. – Улыбка герцога была холодна, как лед. – Моему войску нужен капеллан. Я в исповеднике не нуждаюсь.
– Но вам по душе получить вызов.
– Это так.
– Мне тоже, – сказал священник.
Они вернулись во дворец, не подвергнувшись нападению и потратив головокружительную сумму на драгоценности, еще одну – на перчатки и куда больше – на ткань. Новенькими кинжалами обзавелись даже пажи. Герцог настоял на том, чтобы вернуться в квартал оружейников – пусть все полюбуются на модель его нового панциря, выполненную в новом этрусском стиле.
Священник ехал подле госпожи Элисон. Она, едва он к ним присоединился, вымолила благословение, назвавшись одним из немногих в отряде по-настоящему набожных рыцарей, и это доказывали не слова, а дела.
– Давно я не видела его таким счастливым, – сказала она священнику. – Даже страшновато.
Отец Арно кивнул.
– Я встретился с ним на следующий день после снятия осады, в конюшнях. Он был не настолько мрачен. – Священник окинул взглядом женщину в доспехах. – Последние полчаса вы держитесь за меч. Я не знаю чего-то важного?
Госпожа Элисон рассмеялась своим заливистым смехом.
– Видите у меня под правой ногой кожаный мешок? Он набит золотыми монетами. Примерно шестьдесят тысяч флоринов.
Отец Арно растерянно присвистнул.
– Господи Иисусе со всеми святыми! Так вот чем он занимался у ювелиров!
Изюминка усмехнулась, когда стражник спросил, кто идет, а герцог ответил.
– Вы быстро соображаете, отче. В самую точку.
Живые и невредимые, со всеми своими товарищами и покупками, они въехали во дворец. Компания студентов университета по пути разбухла, вобрав всех знакомых, и многие вернулись на внешний двор дворца. По древней традиции, студенты туда допускались. Герцог откупорил бочонок вина и обслужил их лично, тем самым скандализовав слуг, а позже, вечером, танцевал перед конюшнями. Нордиканцы, схоларии и ратники войска смешались с женщинами из лагеря, женами, потаскухами и сотней студентов.
А из старой библиотеки за внешним двором наблюдала, прислонясь к подоконнику, принцесса Ирина. В конце концов фрейлины нашли ее.
– Миледи, – поклонилась леди Мария.
– Почему мне нельзя надеть простое платье, спуститься и потанцевать? – спросила та.
Леди Мария вздохнула.
– Потому что вы не успеете пересечь двор, как убийца вонзит вам в спину кинжал.
– Вон он, чисто маяк! Посмотри на него!
Принцесса Ирина показала на фигуру в красных дублете и штанах. Человек перелетел через костер и перекувырнулся в воздухе.
Вздох повторился.
– Да, он весь колоритен.
Леди Мария не в первый раз прокляла выбор, который ее сын сделал насчет вождей. Мужчина был слишком умен и чересчур харизматичен. Раньше наемники сами становились императорами. И один из легчайших путей пролегал между ног принцессы.
– Нет, я пойду! – сказала Ирина.
Как обычно, леди Мария прикинула свои шансы. Первый же любовник ее моментально вытеснит, она сама играла в такую игру. Престарелые матроны редко оказывались в фаворитках, и ее случай был казусом. Она обречена лишиться должности, но крайне важно – кому уступить. К тому же угроза покушения не была надуманной. Всего за неделю погибли две фрейлины принцессы.
– Если я, ваше высочество, пообещаю устроить вам случай потанцевать неофициально, то можно ли ожидать, что сегодня вы сдержитесь и отправитесь спать?
Леди Мария попыталась вспомнить, каково быть такой молодой. Кожа у принцессы как слоновая кость; грудь – высока, как крона дуба; у глаз – ни морщинки. Она всем существом рвалась на внешний двор к кострам и танцам. И к мужчине.