Бабье царство. Русский парадокс - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она запретила справлять свой юбилей. Его утаили от народа, и справедливо – у олимпийских богов нет возраста. Она как-то писала Гримму: «Я не люблю дни рождения. Хорошенький подарок они приносят – делая вас на год старше. Я могла бы отлично обойтись без него».
В последнее время она остро чувствовала одиночество – уходили великие. За год до этого на пороге лета умер любимый Вольтер. Ушел философ, поэт, прозаик, драматург, сатирик, историк, публицист. Ушел, успев присвоить ей имя, ставшее нарицательным, – «Северная Семирамида». Так она все чаще звалась в Европе.
После смерти Вольтера она узнала о позорном решении парижских церковных иерархов, запретивших хоронить великого атеиста на церковном кладбище. У открытой могилы состоялась битва. Родственник Вольтера аббат Миньо устроил «театр ужаса» – одел мертвеца в халат и ночной колпак, труп посадил в карету и через несколько часов гонки доставил в аббатство в Шампани. Здесь еще не знали парижского запрета, и Миньо спокойно предал земле тело великого человека. Екатерина, улышав о кладбищенском фарсе, написала Гримму: «…Лишать человека погребения, и какого человека! Первого в народе, его несомненную славу. Зачем вы не завладели его телом, и притом от моего имени? Вам бы следовало переслать его ко мне… Но если у меня нет его тела, то непременно будет ему памятник… Если возможно, купите его библиотеку и все, что осталось из его бумаг, в том числе мои письма».
Она приобрела библиотеку Вольтера и поместила ее в библиотечной зале, примыкавшей к ее кабинету в Зимнем дворце. И поручила секретарю Вольтера Жану Ваньеру расставить книги точно так, как они стояли в Фернейском замке. Приобрела она и знаменитую статую Вольтера великого Гудона. Вольтер позировал Гудону незадолго до своей смерти. Сидящий в кресле великий старец с его ироничной беспощадной усмешкой должен был украсить копию Фернейского замка, который она мечтала построить… Там же она хотела разместить вольтеровскую библиотеку… Но это осталось мечтой.
Они были во многом похожи – она и Вольтер. Он упомянул в письмах об очаровании ее матери, с которой был знаком. И шаловливо намекнул… Да, он готов хотя бы в шутку считаться тайным отцом Семирамиды – так она близка была по духу славолюбивому гению.
Пушкин неправ, называя «фиглярством» ее переписку с Вольтером и Дидро. Ей было душно. Ей нужны великие собеседники, а вокруг – угодники. С Вольтером и Дидро ее дух парил…
Впоследствии ненавидевший Екатерину ее внук Николай Первый закрыл библиотеку «великого смутьяна» для посетителей. Он изгнал из дворца даже статую Вольтера, приказав кратко: «Уберите эту обезьяну!»
К счастью, Вольтер умер, не узнав о первом любовном поражении победоносной красавицы… уже пятидесятилетней красавицы.
Ее несравненный царь Эпирский, Римский-Корсаков, был застигнут Екатериной в объятиях многоопытной испытательницы (кстати, также пятидесятилетней) – графини Прасковьи Брюс. Видимо, никак не могла закончить испытания любвеобильная графиня. «Прекрасна собою, но строгостью нравов не отличалась», – так сказал о Прасковье современник.
Застав пару, Екатерина молча удалилась. Брюсша (как звала ее Императрица) была очень близкой подругой. Екатерина посвятила ей одну из редакций своих «Записок»: «Другу своему… которому может сказать все, не опасаясь последствий».
«Земному совершенству, Пирру, царю Эпирскому», всего год чаровавшему Екатерину, пришлось срочно покинуть Зимний дворец вместе с «преданным другом» Императрицы. Она не хотела более их видеть. Но это стало единственным наказанием обоим предателям.
Итак, ее, Северную Семирамиду, впервые бросили. Так нагло, так стыдно – на глазах у двора. Обманутая красавцем, она горько, по-женски плакала, как запишет ее секретарь Храповицкий. Не будем слишком верить ее слезам… Женские слезы тогда были демонстрацией истинно чувствительной души. Люди плакали легко. К примеру, когда Екатерина в Казани произносила прочувственную речь о Петре Великом, она… заплакала. Рыдали растроганно и собравшиеся дворяне! Когда Екатерина читала Наказ в Уложенной Комиссии, многие депутаты прослезились от восторга. Когда она зачитывала своему секретарю Храповицкому посвященные ей строки из державинской «Фелицы»: «Еще же говорят неложно, Что будто завсегда возможно Тебе и правду говорить», – секретарь записал, что она заплакала от растроганности, восхищенная стихами и своим правдолюбием.
Но в те трагические для нее дни мужу пришлось срочно приехать в Петербург. Он даже вернулся в знакомую постель, чтобы успокоить жену. И принял самое активное участие в поисках скорой замены для безутешной Екатерины.
Она сама тотчас начинает искать замену! В тот печальный год (как подсчитают некоторые дотошные историки) она сменила четырех фаворитов… Но мы напишем осторожно: она будто бы сменила четырех… Одно точно: не подошли! Всех беспощадно выгнала разгневанная всемогущая женщина!
И тогда же, в год своего печального юбилея, она отправила за границу сына. Вернувшись, Павел увидит счастье матери. Недолгое счастье.
Когда мужчины становятся старше, любовницы молодеют. Вспомним все тот же Олений парк с невинными девочками, придуманный мадам де Помпадур для Людовика Пятнадцатого… Екатерина – такой же Самодержец, как Людовик, притом великий Самодержец, и она не собирается отказывать своим желаниям. Муж разделял это мнение. Муж-друг Потемкин нашел верного кандидата. В постели Семирамиды появился совсем юный красавец – Александр Ланской, тезка ее любимого внука (будущего Императора Александра Первого).
Он сержант, кавалергард. Ему двадцать один год. И с ним – пятидесятилетняя олимпийская богиня. Отличный союз… Все происходило по отлаженному сценарию. Сначала лейб-медик испытал здоровье, потом в дело вступила фрейлина Протасова, сменившая в должности испытательницы презренную графиню Брюс. Протасова выяснила удивительное: Ланской был невинен!
Далее – обычная стремительная карьера нового фаворита Ланского: флигель-адъютант, камергер, потом генерал-адъютант с производством в генерал-поручики, шеф Смоленского драгунского полка, награжден орденом фаворитов (Александра Невского) и орденом Святой Анны в придачу. Молодой человек оказался темен, получил жалкое домашнее образование… Но прелестен, ребячлив и невинен! Неслыханная редкость для кавалергарда! Она с восторгом приступила к его всестороннему обучению.
Юный фаворит наслышан о великой образованности Императрицы и, к ее радости, старается много читать. К еще большей радости, покорно слушает ее сочинения. Она прочитала ему всю «Бабушкину Азбуку» (сочинила для внуков Александра и Константина). Ее «Азбука» – сразу букварь и книга для чтения, сборник сказок, историй, нравоучительных русских пословиц и мудрейших китайских изречений. Он все выслушал! И даже запомнил некоторые нравоучения. Кстати, «Азбуку» Екатерины впоследствии сделают учебником начальных классов в русских гимназиях.
Да что «Азбука»! Она придумала детский костюмчик для внуков. И, опять же, обсудила с юношей свое изобретение! Костюмчик этот в одно мгновение можно надеть на малыша. Да, да! В XVIII веке наша Императрица спроектировала впервые детский комбинезон. И опять удачно! На шитье этих комбинезончиков парижский портной сделает целое состояние. Воистину, ее охватило любовное вдохновение! Она была счастлива со своим Сашенькой. Воспитанный в религиозном почитании венценосцев Ланской боготворил ее.