Три Царя - Игорь Маревский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сам полягу, но сберегу, госпожа. — Его голос звучал на удивление стойким, а старик на мгновение задумался, откуда такое рвение защищать её? Неужели он тоже сумел опозориться перед богами, и теперь должен её роду?
— Слово даешь? — спросила кухарка, показывая ему кулак.
— Даю, — также уверенно, ответил меридинец.
— Тогда ступайте с миром и богами, — кухарка махнула рукой, понимая, что старика она и так не удержит, а с меридинцем, уж тем более не справится.
Девочка может и хотела улыбнуться, но её тело и душа давно позабыли как. Она лишь прижалась к меридинцу, а тот полез в карман за еще одной грушей.
— Пилорат моё имя, — представился он первым. — Маруську ты, судя по всему, знаешь. Как нам называть тебя, отец?
— Семирод, — произнесла старуха, упаковывая хлеб и копчености в маленький мешочек, — Семиродом его зовут.
Глава 34
34
Балдур, похрамывая, шел за Яриком, часто вдыхая спёртый воздух словно собака. Он старался не отставать, однако зуд, давно перешедший в не прекращаемую боль, сковывал каждое движение. Стервятник потуже затянул плащ на животе, как можно чаще надавливая на больное место. Резкие всплески боли служили как наркоз. На мгновение разум впадал в дикую истерику спазмов, буквально выворачивая внутренности наизнанку, а затем затихал в эйфорическом бульоне дофамина и адреналина. Удар, когда всё совсем плохо, помогал продержаться еще некоторое время.
Они шли через дебри Ржавых Лесов, когда начинало темнеть. Уставшие ветви тянулись мёртвыми ветками к холодной и сырой земле, пытаясь дотянуться до двух путников. Балдур слышал плаксивую и до тошноты наигранную мольбу ауки, от чего захотелось схватиться за револьвер и пальнуть куда-то во тьму.
По кустам зародилось шуршание, шипение и редкое клацанье зубов, но так никто и не показался. Казалось, каждая тварь чуяла запах метки вперемешку со смертью исходящей от человека. Труп, нежилец, а вскоре и вовсе ненасытный гуль. Такого даже убивать не было смысла, природа возьмет своё. Она постоянно берет.
Аука вновь заладил свою песню. Балдур шарахнул себя по брюху, едва сдерживая резкий кашель. Ярик слегка обернулся, но шагу не сбавил, продолжая хранить молчание. Он знал, что Стервятнику долго не продержаться, и лишь печально известная предводительница Гривастых способна облегчить его страдания.
Внезапно Балдур зарычал и достав револьвер направил на Ярика. Рыжеволосый в последний момент успел увернуться, когда на весь Рыжий Лес раздался грохот оружия человека. Балдур вдруг пришел в себя и закрутил головой по сторонам, словно выискивая виновника шума. Ярик тут же подбежал к нему и вырвал револьвер из рук. На время пускай полежит у него, так спокойнее.
Через пару мгновений Балдур осознал, что сам того не ведая, чуть не отстрелил голову своему товарищу. Но как? Почему? Неужели некие силы заставили его? Думать долго не пришлось, как всё встало на свои места. От продолжительной и ноющей боли, вперемешку с ядовитым коктейлем гормонов и стимулянтов в его крови, мозг постепенно начинал отключаться.
Ярик принялся хлестать его по щекам, пытаясь привести в себя. Внезапные вспышки галлюцинаций как защитный механизм от боли, Стервятник был знаком с этим явлением еще с ранних лет своей карьеры. Если он не отключится в ближайшее время, то со временем может потерять часть своего рассудка.
Удары Ярика подействовали, и окружающие звуки вновь возвращали свою целостность, но что из них оставалось частью реальности? Балдур попытался напрячь остатки своих чувств, от чего резкий прострел в области виска чуть не отправил его на колени. Теплая, металлическая кровь струйкой потекла из носа.
Рыжеволосый удержал человека, облокотил на свое плечо. Дальше, видимо, придется нести самому. Стервятник сделал несколько шагов, а после чего коротко кивнув, решил продолжить сам. «Аука, противный выродок, от которых скребло в затылке». Настоящий ли он или больная фантазия его уставшего мозга? Он спросил Ярика, тот тоже его слышал. «Гадство», — подумал про себя Балдур: «Значит выгнать из головы не получится долгое время».
Тропинки Рыжего Леса становились всё уже, а это означало что они почти на месте. На удивление самому себе, Балдуру удалось заметить притаившегося члена ганзы на одном из деревьев, который, судя по всему, не особо и скрывался. Горлорез проводил взглядом двух людей, и вновь принялся смотреть куда-то вдаль.
В тот момент Стервятник был счастлив тому, что родился прокаженным. Ведь если бы он смог истощать дух, то ужасную ауру боли, гнева, ненависти и бессилия почувствовали все. Балдур утер предательскую струйку крови и, зажав одну ноздрю, сморкнулся в темно-болотные куски папоротника. Юшка выстрелила словно из револьвера, из-за чего человек слегка покачнулся.
— Здесь? — вдруг раздался голос Ярика.
Балдур покрутил головой и, заметив спрятавшегося в густом камыше горлореза, утвердительно покачал головой.
Осенний схрон Гривастых представлял собой больше неприметную землянку с виду похожую на небольшой курган. Балдур подковырнул лежащий на земле плоский булыжник и отправил его в полет. Он глухо ударился о насыпь, обнажая одну из маскировочных рун. В дверь постучались, осталось ждать хозяев. Вдруг Ярик резко обернулся и зашуршал по карманам человека. Балдур развел руки в стороны и, недоумевая, качался на месте.
Ярик вытащил один из патронов револьвера и тяжело выдохнув крепко сжал его в ладони. Если бы не способности Рыжеволосого в банальном поглощении духа, ему бы начисто оторвало руку по самый локоть. После хлопка он разжал пятерню и высыпал содержимое патрона себе на ладонь. Пыль. Ядреная смесь толченого кристаллического духа с легковоспламеняющимся концентратом серы и водорода. Другой рукой он достал щепотку личных запасов, и всё это добро смешал воедино. С точностью ювелира, он вымерил нужную дозировку и рассыпал на тыльной стороне большого пальца.
— Давай, Балдур, за маму, за папу, — с этими словами он протянул смесь к носу человека.
Стервятник резко отстранился и ответил:
— Вот не время сейчас. Ты лучше меня знаешь, я эту дрянь на дух не переношу.
— А теперь послушай меня, — слова Ярика прозвучали удивительно серьезно. — С секунды на секунду дверь откроется,