Золотые земли. Совиная башня - Ульяна Черкасова

В голосе её послышалась усмешка.

Ежи так и не взглянул на Здиславу, сказал зачем-то напоследок:

– Я пошёл.

Ноги сами повели его вниз по ступеням. Ежи брёл словно в тумане и очень жалел, что теперь рядом не было матери, которая обязательно дала бы ему хорошего подзатыльника, чтобы не натворил глупостей. Но Ежи остался совсем один, и ему приходилось принимать решения самому, пусть даже решения эти были бесконечно глупыми.

На верхних уровнях замка творилась суматоха. Разносились крики и плач, на лестнице то и дело показывались перепуганные люди. Ежи встретил несколько кухонных мальчишек, они бежали, держа ножи для разделки рыбы и мяса, сковороды и даже скалки. Замок готовился к осаде.

Наверное, если бы кто-то из них узнал, что Ежи собирался выйти наружу и спуститься в подземелья, то покрутил бы пальцем у виска, а то и вовсе осенил себя священным знамением и посчитал его нечистым духом.

Даже Охотники оказались бессильны против нечисти. Рано или поздно должно было прийти подкрепление, тогда лойтурцы взяли бы верх над навьими тварями, но как дожить до этого времени?

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что Гжегож бы посчитал всё это плохим знаком. Чем хуже дела в Совине, тем больше людей отправит в Рдзению лойтурский король, тем меньше власти будет иметь народ на собственной земле.

Но всё это теперь было неважно.

Ежи зашёл на опустевшую кухню, там нашёл на всякий случай маленький кухонный ножик.

Пахло кровью.

Ежи обогнул длинный стол и вздрогнул, закрыв рот рукавом рубахи. Ему стало дурно.

У входа, что вёл наружу, лежало изувеченное тело того единственного, кого Охотники принесли с места бойни. Он не дышал. Из развороченного доспеха виднелось кровавое месиво.

Ноги попятились назад сами собой.

На что надеялся Ежи? Зачем он это делал? Он сын кухарки, слуга, пусторождённый, позор для отца и матери. Охотников, самих Охотников твари из подземелий растерзали, как свора бездомных собак кошку, так зачем Ежи послушал Здиславу?

Он уже почти решил повернуть назад, когда за входной дверью раздалось глухое карканье.

– Я дурак, распоследний дурак, – пробормотал себе под нос Ежи, осторожно перешагнул через тело и приоткрыл дверь.

Он высунул наружу голову. На земле нетерпеливо подпрыгивал ворон.

– Вед-р-ро! – приказал он.

Ежи уставился в маленькие чёрные птичьи глаза.

– А… ага, – выдавил он и закрыл дверь, оглядел кухонные столы.

В углу стояло ведро, в котором таскали воду для готовки. Ежи поднял его и услышал будто бы издалека, как зазвенел металл, ударившись о камень. Нож упал на пол, прямо к его ногам. Юноша удивлённо посмотрел на свою руку и отрешённо осознал, что это был тот самый нож, что он взял для защиты. Верно, стоило поднять его?

Ежи долго смотрел на нож у своих ног, пока снова не услышал карканье.

Пронзительно громко шумели мухи, Ежи почти не слышал ни собственных шагов, ни далёких криков с верхних этажей. Нож остался лежать на кухонном полу. Ежи направился к двери, что вела на улицу.

Всё вокруг заволокло туманом. Ежи двигался, точно во сне, вяз в полу, как в трясине, а после так же утопал в снегу, пока медленно пробирался к провалу в земле. Он помнил, как нечто из далёкого прошлого, что собирался бежать со всех ног от замка ко входу в подземелья, что боялся быть замеченным и хотел поспешить. Но вместо этого он едва передвигал ногами и не видел перед собой ничего, кроме чёрной дыры обрыва.

Над головой реял ворон, мелькал чёрной точкой среди белого и багрового. Снег, изуродованный кровью и металлом, разодранные человеческие тела и страшные нечеловеческие морды чудищ из подземелья – Ежи всего этого не замечал.

Мошкара кусала щёки и нос.

Он подошёл к провалу. С той стороны, где стоял Ежи, земля резко обрывалась вниз. Стоило пройти дальше, чтобы спуститься по склону ниже, туда, где видна была каменная кладка подземелий.

Но Ежи прыгнул вниз, раскинув в стороны руки. Ведро закрутилось, закачалось и ударило по ладони, но боли не было, как не было больше и страха.

Ворон закричал над головой.

Древний, выложенный камнем путь вёл далеко под землю. Ежи мельком подумал, что стоило взять с собой пламенник, но не остановился и пошёл дальше.

Он ступал уверенно и прямо, не страшась ни навьих тварей, ни темноты, ни незнакомых коридоров, что плутали и переплетались между собой.

А за его спиной с каждым новым шагом всё бледнее становился свет.

Ратиславия, Лисецкое княжество

– Я видела сову.

Дедушка вскинул голову к небу, прищурился.

– Где?

– Не сейчас, – помотала головой Дара и придвинулась ближе к огню. Она утёрла рот рукавом. Только недавно её перестало тошнить чёрной жижей, но ослабевшее тело всё ещё бил озноб. – Я видела сову в Совиной башне, точнее… женщину в домовине. Она держала совиное перо в руках.

Вряд ли этим можно было удивить старого волхва. Он молча кивнул, помешивая в котелке травяной отвар. У них не было с собой другой еды, кроме лука и сухарей, но ими можно было набить живот, а травяным настоем согреться.

– Говорят, когда-то там жила великая чародейка, её звали Старшая Сова.

Дедушка снова кивнул.

– Старшая среди других Сов? – пытливо спросила Дара, но старик даже не посмотрел на неё. – Сов, которые охраняют Великий лес?

– Кажется, ты и сама всё поняла, – Дедушка так и не взглянул на неё. Уголки губ были опущены, морщинистое лицо посерело. – Зачем меня расспрашиваешь?

– Просто хочу понять всё. Хочу понять, что случилось с теми Совами и с лесом.

– Человек.

Рдзения, Совин

Жужжала мошкара, точно в летнюю жару. Зудело тело от укусов. Лился пот со лба, затекал в глаза. Ежи то и дело вытирал лицо грязной окровавленной рукой.

Чья это кровь?

Он хлопнул ладонью по шее, пытаясь прибить комара.

Была зима. Утром была зима, Ежи помнил снег.

Откуда мошкара?

Он моргал слепо, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, но шёл вперёд быстро, прямо, ноги сами несли его.

Куда? Куда он шёл?

Позади раздавались шаги. И справа, и слева. Отовсюду. Никто не пытался спрятаться во тьме, никто не пытался скрыться от него. В кромешной тьме Ежи всё равно не мог их увидеть.

Кто они?

Пахло гарью.

Он шёл. Шёл.

Дышать становилось тяжелее. Сердце билось в груди всё отчаяннее, пальцы сжимали судорожно верёвку, на которой болталось ведро. А позади кто-то шёл.