Полное затмение - Лиз Ригби

— А что говорят о судье Олмстед?

— Ну… как сказать. — Марджори положила в рот дольку апельсина. — Это ее первый суд по обвинению в убийстве.

— Не может быть! Она новичок?

Марджори бросила несколько долек Ломаксу. Он положил их в рот — ноздри наполнил аромат цитруса.

— Верно, она не так долго работает судьей. Но каждый когда-то начинает.

— Черт, разве они не могли доверить дело Джулии более опытному судье, который разобрался бы во всем?

— Вы прозевали ее речь, обращенную к присяжным. Все судьи в начале процесса обращаются к присяжным. Напоминают об ответственности перед обвиняемым и все такое. Это очень важная часть процесса, но обычно судьи просто мямлят что-то неразборчивое. Только не судья Олмстед.

— Еще бы, это же ее первый суд.

— Присяжные внимали каждому слову судьи, а это очень важно. Ну и кроме того, она прекрасный прокурор.

— Прокурор?

— Ну да…

— О Господи!

— Ломакс, успокойтесь.

Ломакс вспомнил слова Хопкрофта. Он доел яблоко и постарался расслабиться. Однако когда они вернулись в зал заседаний, сердце снова застучало в груди как сумасшедшее.

Первым свидетелем обвинения оказался детектив Ки. Он принес присягу и назвал свое имя. Его обыденный тон и невозмутимая манера разговора почему-то рассмешили зал. Марджори постаралась найти Ломаксу место в самом центре — отсюда детектив Ки был хорошо виден. Заметив Ломакса, детектив на мгновение прищурился, вспоминая, кто это, затем слегка улыбнулся. Присяжные обменялись недоуменными взглядами — они не поняли, чему улыбается свидетель.

Де Мария поднялся на ноги, но из-за стола не вышел. Он спросил: кто вызвал полицию в то утро, двенадцатого ноября, в квартиру Гейл Фокс? Ки рассказал суду о консьерже и о том, как тот обнаружил тела.

— В какое время вы приехали?

— Около десяти. Специалисты уже работали под руководством моего коллеги, детектива Асмусена.

— Как вы думаете, за время после совершения преступления и до вашего прибытия в комнате что-нибудь изменилось?

— Все это домыслы, ваша честь, — заметила Френсис. — Убийца покинул квартиру Гейл Фокс за несколько часов до прибытия детектива Ки — за это время все могло случиться.

— Принимается.

Даже не переведя дыхания, де Мария продолжил:

— Детектив, утверждая, что в квартире ничего не изменилось за время, прошедшее между убийством и вашим прибытием…

— Протестую. Обвинение не может утверждать подобного. В квартире работала команда следователей. Сомневаюсь, чтобы они были там во время совершения преступления.

Судья вздохнула:

— Принимается. Мистер де Мария, прошу вас, формулируйте ваши вопросы более тщательно, или детектив Ки не сможет ответить на них.

Ломакс понял, что Френсис и дальше будет пытаться оспорить любое утверждение де Марии.

— Пожалуйста, опишите, что вы увидели в квартире, — попросил де Мария.

Ки вопросительно посмотрел на Френсис, но на сей раз она смолчала.

— В дверях стояли двое полицейских. Ребята из лаборатории работали в первой комнате. Большая неопрятная комната, на диване — два мертвых тела. От лица Гейл Фокс почти ничего не осталось. Она полулежала-полусидела в дальнем углу дивана. Ее отец, Льюис Фокс, лежал в ближнем углу. Ему тоже выстрелили в голову, но лицо осталось почти целым. И диван, и ковер были залиты кровью.

Рядом с секретарем суда стояло нечто вроде тележки из супермаркета. Присяжные поглядывали в сторону тележки, очевидно, считая, что там лежат вещественные доказательства.

— Я приняла решение, — обратилась к присяжным судья, — чтобы вам не показывали снимки с места преступления — они могут тяжело ранить ваши чувства. Описания, которое дал детектив, вполне достаточно.

Некоторые присяжные выглядели весьма разочарованными. Молодой мужчина, казалось, готов был даже спорить с судьей.

Де Мария обладал любопытной особенностью — он постоянно дергал себя за пальцы. Одет был обвинитель с иголочки. Ломакс не мог не признать, что де Мария почти не упрямился при выборе присяжных. Все возражения он смягчал словами благодарности или извинения. Обвинитель размял один за другим все пальцы, после чего вежливо поинтересовался:

— Детектив, не могли бы вы повторить, как именно располагались тела?

— Протестую! Свидетель уже ответил на вопрос.

— Боюсь, ваша честь, — мягко заметил де Мария, — что присяжные не смогли представить себе картину места преступления.

— Хорошо, — согласилась судья, оборачиваясь к Ки. — Напомните суду, что вы увидели на месте преступления.

Ки повторил. Ломаксу показалось, что на сей раз детектив описал все несколько более кроваво.

— Вы уверены, — спросил де Мария, — что жертвы были именно застрелены?

— Да.

— Сколько лет вы служите детективом?

— Восемь.

— Должно быть, за это время вы насмотрелись подобных сцен, детектив.

— Верно, но эта показалась мне одной из самых ужасных.

— Протестую, — сказала Френсис, вставая.

— Объяснитесь, миссис Бауэр.

— Суд не интересуют сравнения данного преступления с другими, которые мог или не мог видеть детектив раньше. Его предыдущая карьера не относится к нашему делу.

Де Мария возмутился:

— Ваша честь, раз присяжным нельзя увидеть фотографии места преступления, то как они смогут оценить его тяжесть?

Судья заколебалась, и Френсис немедленно продолжила:

— Ваша честь, присяжные смогут и сами оценить масштаб преступления, исходя из показаний свидетелей. Они не нуждаются в том, чтобы детектив Ки подсказывал им, как реагировать.

— Отклоняется, миссис Бауэр. Я не позволила мистеру де Марии представить фотографии места преступления, но разрешаю детективу Ки поделиться с нами своими выводами. Однако вы не должны допускать упоминания о любых других преступлениях, детектив.

Френсис села.

— Какова была ваша реакция на увиденное, детектив? — спросил де Мария.

— Меня затошнило. Способ, которым их застрелили, объясняет такое огромное количество крови. Наверное, их застрелили из мести…

Френсис поднялась на ноги:

— Протестую. Детектив Ки делится с нами не профессиональными, а эмоциональными суждениями.

— Принимается. Исключите это из протокола. — Судья повернулась к присяжным: — Это означает, что вы должны забыть последние слова детектива. Забыть окончательно.

Две пожилые женщины, казалось, успели подружиться в комнате для присяжных. Они сидели рядом и время от времени обменивались взглядами. Сейчас обе кивнули судье. Молодой мужчина, который так хотел увидеть снимки места преступления, бросил на Джулию сочувственный взгляд. Ломакс с раздражением заметил, что он не в первый раз пытается встретиться с ней глазами, и надеялся, что Джулия не отвечает на его взгляд. Ломакс вспомнил, как Джулия улыбалась встречным водителям, когда вела машину.