Дом сестер - Шарлотта Линк

— У вас только одна комната? — спросила Фрэнсис.

— Есть еще кухня и ванная, — сказал Хью с ноткой гордости в голосе.

Он прошаркал к другой двери, которую Фрэнсис до сих пор не замечала. За ней находилась кухня — некая каморка, свет в которую попадал тоже через шахту лифта. Она была примитивно оборудована железной угольной печкой, шатающимся шкафом без дверок и деревянным ушатом. Здесь не было стола, и Фрэнсис подумала: где они готовили еду? Или, может быть, весь процесс происходил на плите?

Из кухни еще одна дверь вела в ванную, хотя это было слишком громко сказано. Здесь вообще не было окон, и, следовательно, ни о каком дневном свете речи быть не могло. В помещении было так тесно, что там с трудом можно было повернуться. С каменного пола поднимался ледяной холод. В ванной был унитаз и крошечная, косо прикрученная к стене раковина с ржавым краном.

— Проточная вода, — пояснил Хью.

В целом жилище хотя и было темным и бедным, но выглядело достаточно чистым. Неаккуратная Гвен, похоже, регулярно мыла посуду и пол — или, возможно, этим занимался Хью.

— На мой взгляд, Марджори, здесь ты не сможешь жить, — сказала Фрэнсис, — здесь очень мало места.

— Точно, — сразу подхватила Гвен, — нам всем вместе будет очень тесно.

— Мы спокойно могли бы поставить в большую комнату еще одну кровать, — быстро среагировал Хью.

— Мистер Селли, это… Вы должны понимать, что это невозможно, — сказала, испытывая неловкость, Фрэнсис. Как он себе это представляет? Они будут спать втроем в одной комнате, что неизбежно означало бы, что Марджори будет свидетелем всего того, что происходит между Хью и Гвен?

— Почему невозможно? — спросил удивленно Хью.

Гвен поняла, что имеет в виду Фрэнсис, и злобно улыбнулась.

— Об этом вам не следует беспокоиться, миссис Грей. У моего Хью с этим проблемы!

— О… проблема заключается в том, что эта квартира вообще не годится для ребенка, — сказала быстро Фрэнсис. — Я не хочу сказать, что у вас здесь что-то не так, просто это подвал, и зимой здесь, внизу, наверняка довольно холодно и сыро.

Хью указал на железную печку, стоящую в углу комнаты.

— Она очень хорошо греет. Здесь зимой довольно тепло.

Гвен смерила Фрэнсис холодным взглядом.

— Я вас не понимаю, миссис Грей. Ведь вы наверняка знали, что у Хью дела обстоят неважно — я имею в виду, в финансовом отношении. В конце концов, у вас был адрес. Бетнал-Грин — прескверное место. Что вы ожидали тут увидеть? Сейчас вы беспокоитесь за девочку — но перед этим проделали длинный путь из Йоркшира сюда, чтобы бросить ребенка. Ведь так? Девчонка действует вам на нервы, и вы решили от нее избавиться. А сейчас устраиваете здесь театр, чтобы успокоить свою совесть. А после этого сбагрите нам ребенка и исчезнете!

— Может быть, вам следовало бы… — начала раздраженно говорить Фрэнсис.

Но Марджори сразу же перебила ее:

— Я не вернусь в Йоркшир, миссис… — Очевидно, ей было тяжело обращаться к своей мачехе по фамилии, так как она, запнувшись, выдавила: — …миссис Гвен. Я останусь здесь.

— Конечно, ты останешься здесь, — сразу подтвердил Хью.

— Это подстава! — закричала Гвен.

Фрэнсис взяла девочку за руку.

— Марджори, мы идем наверх.

После затхлого подвального воздуха даже давящая жара на улице показалась Фрэнсис сущим благом. Она облегченно вздохнула, когда солнечные лучи начали греть ее кожу.

— Марджори, послушай, — сказала она настойчиво, — возможно, мы обе немного погорячились. То, что случилось позавчера вечером… короче говоря, я не должна была давать тебе пощечину. Но и ты не должна была…

Фрэнсис заметила, как в ней снова закипает ярость. Зачем она это сказала? Она ведь совсем так не думала. Фрэнсис ничуть не сожалела о том, что дала Марджори пощечину; наоборот, очень жалела, что не сделала этого раньше. Ей не в чем было себя упрекнуть: она действительно хотела освободиться от девчонки. И втайне проклинала непутевого Хью Селли за то, что тот не был в состоянии найти приличное жилье, что женился на этой жуткой особе, которой невозможно было доверить подростка… Злилась на то, что разрывалась между желанием освободиться от Марджори и угрызениями совести, испытываемыми по отношению к погибшей Элис.

— Сейчас, Марджори, — да и в дальнейшем тоже, — ты не сможешь там жить. Ты видела эту подвальную дыру? Ты можешь себе представить, как будешь там существовать? Без дневного света, в этом затхлом воздухе… А Гвен станет тебе врагом. Она не собирается делить твоего отца с тобой. Она осложнит тебе жизнь, насколько это только будет возможно.

— Я не вернусь в Йоркшир, — невозмутимо сказала Марджори.

— Тогда я отвезу тебя к миссис Паркер. Любой детский дом лучше, чем это жилье!

— Вы можете отвезти меня к миссис Паркер. Но против воли моего отца она не сможет поместить меня в детский дом. А мой отец любит меня. Завтра я все равно сюда вернусь.

— Только вот зачем? — с горечью спросила Фрэнсис. — Зачем?

— Он — мой отец.

— Но он не может о тебе заботиться. Ты только посмотри на него!

— Он стар и беден. Разочарован в жизни. Но он мой отец! — резко сказала Марджори.

Они пристально посмотрели друг на друга, обе рассерженные, обе обиженные, хотя сами не знали точно, из-за чего. Наконец Фрэнсис поизнесла:

— Да. Я понимаю.

Она заметила, что все еще держит в руках сумку с вещами Марджори, которую сначала отнесла вниз, а потом опять вытащила наверх. Поставила ее на землю.

— Ну хорошо, тогда я должна найти гостиницу, — сказала она, наконец смирившись. — Завтра сообщу тебе адрес. Я останусь там на три дня, до первого сентября. Потом поеду домой. Если передумаешь, ты сможешь поехать со мной. И если в дальнейшем у тебя возникнут проблемы… Уэстхилл всегда открыт для тебя.

— Как великодушно! — язвительно ответила Марджори. — Но ведь вам совсем не до меня. Вы сыты мною по горло и были бы счастливы никогда больше меня не видеть. Но вы любили мою мать, поэтому у вас сейчас возникло странное чувство… В общем, не беспокойтесь. Я справлюсь!

Она взяла свою сумку и, не удостоив Фрэнсис даже взглядом, опять отправилась в дом. Фрэнсис представила себе, как девочка, во мраке подвала, станет добиваться у Гвен разрешения остаться…

«Мне надо было схватить ее и забрать с собой, — подумала Фрэнсис. — Мне надо было тащить ее за волосы. Мне надо было…»

Размышляя об этом, она медленно удалялась от дома. Затем пошла все быстрее и быстрее, почти побежала — и остановилась, со сбившимся дыханием, лишь на автобусной остановке.

Барбара читала и читала, пытаясь таким способом избавиться от страха. Но в последние полчаса у нее ничего не получалось. Подавить страх больше не удавалось. Барбара отправилась наверх; сердцебиение у нее было учащенное, ладони повлажнели. С какого-то момента Барбара больше не могла сконцентрироваться. Она в который раз подняла глаза — и почувствовала тошноту, увидев за окном снежные хлопья. Шел снег, и довольно сильный, почти такой же, как на Рождество.