Битва за Балтику - Владимир Шигин

А поэтому безумный принц гнал свои галеры по открытому штормовому морю, рискуя их потерять. Но против сил природы не попрешь и вскоре из-за усилившегося волнения наши мелкие суда уже искали спасения в прибрежных шхерах. Более же крупные, во главе с принцем, вообще унесло за Гогланд. Слава богу, никто не потонул. Ни о каком преследовании уже не было и речи, разбежались по шхерам и все гребные суда шведов. Так была упущена стопроцентная победа и заложена основа будущей трагедии…

Из воспоминаний очевидца: «При начале преследования послал Чичагов повеление принцу, чтобы он с эскадрой своей занял шхеры. То есть собрание малых островов, в окрестностях острова Роченсальма находящихся, о котором я уже писал, на тот предмет, чтобы шведский гребной флот не успел воспользоваться сим местоположением прежде. Принц его не послушал и устремился с гребной своей эскадрой за неприятелем в открытое море. Между тем сделался такой сильный ветер, что все его канонерские лодки и другие гребные суда разбросал по берегам, так что некоторые попали в Сестребеку (Сестрорецку. – В.Ш.), оружейному заводу, неподалеку от Петербурга находящемуся. А король, поруча командование корабельным флотом принцу Зюдерманландскому, пошел с гребным флотом в шхеры и точно укрепился там, как предвидел адмирал Чичагов».

Если шведский парусный флот, не обращая внимания на отставших, бежал в Свеаборг, то гребные суда шведов нашли себе спасение там же, где и в прошлом году – в Роченсальме.

Чичагов поступил так же: корабельный флот устремился вдогонку за шведами к Свеаборгу, а гребная флотилия Зигена спустя пару дней блокировала шведов у Роченсальма.

При преследовании были захвачены два линкора и более двух десятков судов. Всего же захвачено и уничтожено за время сражения было семь линейных кораблей, а мелочи – за несколько десятков вымпелов. Среди захваченных судов была и личная яхта Густава, отделанная дорогими сортами дерева с изрядными запасами изысканных ликеров и вин. В плен взяли пять тысяч матросов, две сотни офицеров и контр-адмирала, сверх того перебили еще более трех тысяч шведов. С нашей стороны было 117 убитых. Пленных шведских офицеров отправили в Вологду Ярославль и Кострому. Матросов забрал к себе на юг Потемкин, драться с турками, обещая кормить, одевать и платить деньги. Шведы с радостью поехали. Воевать матросы будут хорошо, а после заключения мира большинство из них останется жить на юге России. Бывшие пленники получат землю, они создадут семьи и дадут начало многим южнорусским фамилиям.

С салингов дозорных фрегатов отчетливо видели, что на стоящих в Свеаборге кораблях шведы спустили стеньги. Это значило, что более противник выходить в море не намерен. Да и с чем выходить, когда от былого шведского флота осталась едва ли половина!

Выборгская победа обернулась для флота настоящим дождем наград. Полным адмиралом стал Круз, он же получил и Георгия 2-й ступени. Мусину-Пушкину, не смотря на все к нему претензии, был дадена Анна. Повалишин стал вице-адмиралом и Георгиевским кавалером. Контр-адмирал Ханыков тоже получил Георгия, а капитаны Скуратов и Лежнев стали контр-адмиралами. Что касается Слизова, то из капитана бригадирского ранга он превратился в капитаны ранга генерал-майорского, хотя и был достоин большего. Что касается одного из главных героев Выборга, Романа Кроуна, то он был произведен в чин капитана 1-го ранга и получил Владимирский крест 3-й степени. Нижним чинам флота была объявлена обычная награда – по рублю на водку.

Посланные Кроуном лейтенант де Ливрон и шкипер Яковлев привели в Кронштадт захваченные «Венусом» шесть судов с полутысячей пленных. Матросы «Венуса» ходили гоголями, прикидывая, какие призовые деньги им перепадут, и что они с таким богатством будут делать:

– Я своей Парашке сразу штуку материи куплю на платки, пущай до самой смерти носит, не сносит! А еще пряников с конфектами цельный мешок. Очень уж она у меня до сладкого охоча!

– А я в кабак, и гудеть, да так, чтоб чертям тошно стало!

Пока выстрелы смолкли. И тем, и другим нужна была некоторая передышка. Шведам, чтобы хоть немного прийти в себя от пережитого, нашим, чтобы осмотреться и перевести дух.

Преследуя Карла Зюдерманландского, Чичагов, естественно, его не догнал, хотя и позахватывал всех плохих ходоков. И все же герцог успел спрятаться в своей любимой Карлскрунской норе, зная, что там он в полной безопасности. Гораздо более скверно чувствовал себя его старший брат, запертый, как и в прошлом году на Роченсальмском рейде. Особых иллюзий Густав не строил. Конечно же, принц Зиген, умудренный прошлым сражением в здешних водах, поставит батареи и, постепенно продвигаясь к центру, истребит остатки его гребного флота. Шведы готовились к последнему бою. Больше всего он боялся увидеть на входе в Роченсальм русские линкоры. Если только они втянутся в проливы – это конец. Король же прикидывал, что теперь его ждет в Стокгольме, хорошо если вообще теперь удастся усидеть на троне. Но линейных кораблей все не было, и Густав немного приободрился.

Из шведской хроники: «В Свенскзунде (шведское название Роченсальма. – В.Ш.) уже давно стоял померанский шхерный дивизион из 40 судов, который уже не раз безуспешно пытался прорваться к Выборгу; 8 июля у Густава здесь собралось 195 вооруженных судов, в том числе 100 канонерских лодок с 450 тяжелми орудиями и 14 000 человек; кроме того, было большое число обозных и транспортных судов. Флот этот был разделен на четыре бригады, каждая до 25–60 судов. 18 канонерских и мортирных баркасов составляли отдельный дивизион. Та значительная боевая сила, как и в прошлом году, стояла на якоре по прямой линии между островами Крексер и Сандскер, на которых были сооружены батареи; к юго-юго-западу, под прямым углом к главным силам стояла на якоре самая сильная бригада, примыкавшая на юге к острову Мусала; от Сандскера к югу стояла финская бригада, южный фланг которой примыкал к Лекмесари. Большая часть немецкой бригады прикрывала главные проходы на север; туда же была отправлена половина баркасов, другая же половина стояла на якоре посередине Зунда и позади Сандскера. Транспортные и обозные суда стояли на севере».

Много позднее стало известно, что Густав, боясь новой блокады, вообще полагал высадить людей на берег, а все суда сжечь, но его отговорили.

А перед входами в Роченсальмские проливы уже виднелись мачты русских судов. И офицеры, и матросы молили Нассау-Зигена хотя бы о небольшой передышке, бой при Биорке-Занд, потом бешенная на кровавых мозолях погоня и пережитый шторм вымотали людей в конец. Гребцы теряли от усталости сознание, все чаще то на той, то на другой галере приспускали флаг. Это значило, что прямо за веслом умер от разрыва сердца еще один гребец. Но принца усталость русских матросов волновала меньше всего. Он пребывал в мечтах о новой победе, которая не только завершит войну, но и заставит говорить о нем весь мир. В предвкушении триумфа он писал императрице Екатерине: «Я не успел еще узнать, какие имеются у шведов суда при Роченсальме. Но это ничего для меня не значит. Если они будут меня ожидать, то я иду их атаковать и разбить».