Морские битвы Первой мировой. Трагедия ошибок - Александр Больных

Второй том нашей работы посвящен действиям флотов на второстепенных морских театрах — Средиземном, Черном и Балтийском морях. Он назван «Трагедия ошибок», хотя более справедливым было бы определение «комедия». Однако это слово плохо сочетается с кровью и смертями, которые влекут за собой ошибки военных. Если бы не это, можно было бы смеяться, глядя на совершенно дикие решения, которые принимали адмиралы практически всех воюющих флотов. И если на основном театре — в Северном море — эти ошибки как-то скрадывались грандиозностью борьбы и значением событий, то в других местах на первый план выходили только промахи и неудачи.

Итак, все начинается с «Гебена». Значение этого корабля в мировой истории западные историки считают гораздо более серьезным, чем у крейсера «Аврора». Залп «Авроры» возвестил о наступлении новой эры, однако наступила она лишь потому, что «Гебен» появился в Константинополе. Строится примерно такая логическая цепочка: «Гебен» пришел в Константинополь, поэтому Турция вступила в войну на стороне Германии, поэтому закрылись черноморские проливы, поэтому союзники не смогли наладить нормальные поставки в Россию техники и вооружения, поэтому Россия была разгромлена, поэтому произошла февральская революция, поэтому из мутных вод вынырнули большевики, поэтому мы получили и все остальное…

«Народам Среднего Востока «Гебен» принес больше крови, страданий и разрушений, чем любой другой корабль в мировой истории», — говорит Уинстон Черчилль, рассказывая о бегстве «Гебена». Но какое это бегство? «Гебена» никто не ловил. Английские адмиралы преследовали его настолько вяло, что удрать от них не составляло труда. Если вспомнить самый драматический эпизод — гонку линейных крейсеров, то бросается в глаза одно маленькое различие. Немцы пишут, что их кочегары падали в обморок от сверхчеловеческих усилий, один даже умер от разрыва сердца. Англичане ничего подобного не рассказывают. Так была ли погоня?

Следующий мутный эпизод в прозрачных средиземноморских водах — Дарданелльская операция. Зачем она была затеяна? Даже если бы союзники прорвались к Константинополю, что там собирался делать их флот? Сто лет назад британский адмирал Дакуорт сумел форсировать Дарданеллы, но турки этого не заметили. Почему они должны были отреагировать на появление в Золотом Роге кораблей адмирала Кардена? Рассуждения о некоей «партии мира» в турецком правительстве отдают такой потрясающей наивностью, что глаза на лоб лезут. Неужели британские министры всерьез думали, что война начинается и завершается по желанию горстки дипломатов?!

Турецкий флот, точнее, названия его кораблей стали причиной многих ошибок историков. Дело в том, что они даются в основном в немецкой транскрипции, благо немецкие офицеры провели всю войну на турецких кораблях. Но попытки европейцев передать с помощью своей фонетики восточные языки всегда терпели крах. Несчастным немцам, чтобы написать простую русскую букву «Щ», требуется целых 7 букв! У них это выглядит как «Schtsch». Так следует ли после этого безоговорочно полагаться на Германа Лорея? Вдобавок Мустафа Кемаль в 1926 году реформировал турецкую письменность, переведя ее на латинский шрифт, чем окончательно запутал дело. Поэтому никто не может сказать точно, как они назывались: «Хайреддин Барбаросса» или «Барбарос Хайреддин», «Торгут Рейс» или «Тургуд Рейс», «Тимур-Хиссар» или «Демир-Хиссар»? Но это, наверное, самая мелкая из возможных ошибок.

Говорить что-то о войне в Адриатике вообще предельно сложно. Этот забытый богом прелестный курортный уголок меньше всего подходил для ведения военных действий, и по негласному уговору обе стороны почти ничего не делали. После того, как десяток французских линкоров общими усилиями отправил на дно крошечный австрийский крейсер «Цента», все свелось к стычкам эсминцев. Но даже в таких условиях итальянские адмиралы сумели себя «показать». Столь дикие ляпы мало кто совершал. Но зато вот ирония судьбы! Самая крупная операция австрийского флота, в которой планировалось участие всех дредноутов, была сорвана самыми маленькими военными кораблями — итальянскими торпедными катерами. Здесь уже можно говорить о промахах австрийцев, не сумевших наладить должным образом боевое охранение. Впрочем, воюя с итальянцами, можно быстро разучиться воевать. Ведь «итальянцев бьют даже вечно битые австрийцы», — Отто фон Бисмарк.

Русский флот в годы Первой Мировой войны особо громкими делами отличиться не сумел. Но помешали балтийцам и черноморцам причины прямо противоположные. Если на Балтике русские корабли бегали от противника, как зайцы, то на Черном море «жуткий» «Гебен» после двух скоротечных стычек со старыми броненосцами больше не рисковал испытывать судьбу.

Вообще русский флот представлял собой довольно жалкое зрелище к началу войны. Цусима не только лишила Россию кораблей, бог с ними, все равно требовалось строить новые корабли новых классов. Хуже было то, что она заразила умы офицеров «синдромом Цусимы». Прекрасный тому пример — деятельность (или бездеятельность?) безусловно храбрых офицеров, отличившихся в этом сражении, адмиралов Коломейцева и барона Ферзена. Вдобавок ничуть не изменилась структура управления флотом, пресловутое Морское Ведомство, Не изменился сам административно-бюрократический дух, пронизывающий все клетки флотского организма.

Мне всегда резало глаз слишком частое употребление англичанами титула «главнокомандующий». Тут и там пестрят многочисленные «Commander-in-Chief». Флот, эскадра, даже паршивая тыловая база — все равно главком! Зато в Российском Императорском Флоте повсеместно употреблялось непонятное звание «начальник». Начальник бригады линкоров, начальник флотилии эсминцев… Да это боевая часть или отделение какой-то канцелярии?! Слава богу, что кораблям еще командиров оставили, а то мы бы встретили дико смотрящийся титул «начальник линкора «Петропавловск».

Серьезное неудобство доставляет использование в описаниях старого стиля. При этом в некоторых современных книгах новые и старые даты используются вперемешку.

Черноморский флот в годы войны показал себя с наилучшей стороны. Он полностью выполнил все поставленные перед ним задачи. Наверное, ему помогло то, что слишком далеко была ставка и Питер с его канцеляриями. После злосчастной побудки, устроенной адмиралом Сушоном, командование флота практически немедленно овладело ситуацией. Русский флот подтвердил, что он не терял господства на море. А после ввода в строй новых линкоров положение противника стало откровенно безнадежным. Когда адмирал Колчак принял командование у адмирала Эбергарда, он начал готовить реализацию давнишней мечты всех черноморцев — высадку десанта на берега Босфора. И я не сомневаюсь, что он ее осуществил бы. Ведь только Черноморский флот (единственный из всех флотов всех стран!) сумел обеспечить действия приморского фланга армии и высадить несколько десантов в условиях активного противодействия врага.

Наверное, вы удивитесь отсутствию в этой книге описания гибели линкора «Императрица Мария». Но ведь она не стала следствием действий флота противника, даже если приписать этот взрыв проискам германских агентов. Точно так же мы не коснемся гибели итальянских линкоров «Леонардо да Винчи» и «Бенедетто Брин». Все эти взрывы — слишком темное дело, чтобы пытаться сделать какие-то выводы. А сказок было рассказано и так более чем достаточно.