Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…я при этом случае весьма вежливо оставлен за кулисами» [1327].
Через 4 дня в письме от 24 июня он снова возвращается к этой теме:
«Я провел несколько очень приятных часов у Фельдмаршала. Польша дана не ему, но Князю Репнину, который находится еще в Риге, я таким образом остаюсь не причем. Мне не пишут из Санкт-Петербурга, впрочем, там довольны моею прогулкою, но не Иваном Салтыковым…»[1328]
Под прогулкой он понимал разоружение польских войск в Брацлавской губернии. Суворов не смог отказать себе в удовольствии «пройтись» по поводу бездарности Салтыкова, пытавшегося оклеветать его два года назад в Финляндии, приписав Суворову свою безответственность в отношении жизней солдат.
Однако же хотя в Польшу его и не пускают, наш герой внимательно следит за тем, как там разворачиваются события. Достойно внимания, как в том же письме де Рибасу от 24 июня отзывается он о польском лидере, потерпевшем поражение от А. И. Денисова при Щековицах 26 мая:
«Несчастный Костюшко с небольшим числом своих окружен в тамошних лесах»[1329].
Так о враге не отзываются. Но как бы то ни было, он продолжает выполнять указ императрицы и 4 июня рапортует Румянцеву о расформировании Днепровской бригады бывших польских войск и о выступлении к Немирову[1330], 8 июля он уже там[1331]. Отсюда 24 июля он снова пишет фельдмаршалу и снова жалуется на постыдное бездействие:
«Ваше Сиятельство в писании вашем осыпать изволите меня милостьми, но я все на мели. Остается мне желать краткую мою жизнь кончить с честью! Где бы то ни было, по званию моему, не инженером. Один Вы, Великий муж! мне паки бытие возвратить можете»[1332].
Одновременно он жадно ловит любые известия из Польши и воздает должное вождю повстанцев:
«По польским известиям, при Равиче, Костюшко отправил свой авангард 9000 человек, 1500 регулярных, чтоб чрез всю ночь шармицировать и тревожить прусское войско; сам следовал за ним для атаки под утро. В мятежнике довольно искусства! Авангард пришел днем, начал и был побит. Он должен был отойти»[1333].
Насколько мыслями он там, на берегах Вислы, видно из короткого письма «племяннику» Хвостову, написанному 21 июля из все того же Немирова:
«Возвышающийся ослабевает возвышенных понижением. Понизя, не дает им возрасти, ничтожит их дарования. Факционный[1334] тогда лишь согласен с патриотом, когда личная нужность его к тому побуждает. Иначе они всегда в несмежной параллели. Фортуна вертит щастьем как колесо спицами и…
Долго ли мне не войти в мою сферу? В непрестанной мечте: паки я не в Польше, там бы я в сорок дней кончил…»[1335]
Но чудес не бывает, во всяком случае, полководец наш не ощущает их приближения и все в тот же плодотворный день 24 июля из Немирова посылает прошение государыне:
«Вашего Императорского Величества всеподданнейше прошу всемилостивейше уволить меня волонтером к союзным войскам[1336], как я много лет без воинской практики по моему званию…»[1337]
В этот же день он отправил аналогичное письмо и к фавориту[1338]. Однако уверенности в благополучном ответе у него не было, и Суворов снова жалуется в письме к де Рибасу от 5 августа:
«Вы меня забыли; уж несколько недель как я не получаю от вас известий, да еще в такое трудное время, когда я против моей воли покидаю родину. Нестор[1339] продолжает принимать во мне большое участие. Граф Безбородко с начала был за меня, но поддерживал слабо по обычаю своих земляков…» [1340]
На следующий день настроение Суворова ухудшилось – и он пишет де Рибасу:
«Жизнь мне в тягость, я перешел Рубикон и не изменю себе. Уже несколько лет как мне все равно где умереть: под экватором или у полюсов. Когда я буду празден, явлюсь с заступом в ваше Гаджи-бей[1341]; но не смотря на это я не сделаюсь инженером, не будучи таковым, я был солдатом в продолжении полувека…»[1342]
И в этом же письме снова всплывает тема Костюшко:
«…чудо чудное: Костюшко в Воле, под Варшавою, поляки, по слухам, славно дерутся там в стычках с Прусским королем, которому должно бы их побить в несколько дней в генеральном сражении. Увы мне с любовью моей к отечеству – интриги препятствуют мне ее выказать…»[1343]
И снова Суворов отдает должное храбрости и искусству польского вождя. Особенно приятно ему, что повстанцы, наполовину состоящие из новобранцев, бьют профессиональные прусские войска, да еще предводимые их королем. Сразу видно ему, что Фридрих Вильгельм II – слабая тень своего великого дяди, так как растрачивает силы на мелкие столкновения, вместо того чтобы решить все сразу в генеральном сражении. А вот он вынужден быть только зрителем чужих успехов и чуждых неудач.
Но зря он ропщет: в далеком Царском Селе за четыре дня до того, как он вывел эти строки своим бисерным почерком на листе голубоватой почтовой бумаги, богиня Фортуна снова повернула свое колесо и императрица Екатерина II взяла 2 августа перо, чтобы написать своему полководцу:
Читайте новые книги:
Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар
- 2021
- Историческая проза
Как 100% бросить курить, или Полюби себя и измени свою жизнь - Давид Кипнис
- 2021
- Психология
Лики русской святости - Наталья Валерьевна Иртенина
- 2021
- Разная литература
Похудейте без диет. Способ доступный всем - Давид Кипнис
- 2021
- Медицина
100 уроков лидерства А.В. Суворова для бизнеса - Вячеслав Летуновский
- 2021
- Домашняя