Забытые дела Шерлока Холмса - Дональд Томас

Шерлок Холмс отличался предельной четкостью и аккуратностью в своих словах и рассуждениях, но его крайняя небрежность в быту могла бы довести до белого каления даже самого покладистого компаньона. Поднос с остатками ужина порой лежал на рабочем столе среди груды бумаг, в иные вечера я видел его рядом с химическими реактивами, с помощью которых сыщик собирался снять отпечатки пальцев со стакана или определить состав яда. А важную для доказательства убийства или супружеской измены улику мой друг, к примеру, запросто хранил в масленке.

Поэтому, вернувшись однажды домой с консультации в военном госпитале, я был несколько удивлен, когда застал Холмса наводящим порядок в гостиной. Октябрьский день уже погружался в сумрак, небо затянули пурпурные дождевые облака. Прошло трое суток с трагической смерти Нелли Донуорт, и я больше не слышал о ней ни от доктора Келлоха, ни от мистера Джонсона.

Я сразу же обратил внимание на то, что со стола убран привычный хлам. Окно было приоткрыто: комната проветривалась от запаха табачного дыма. Холмс, сосредоточенно раскладывавший на диване мягкие подушки, обернулся ко мне:

— Будьте так добры, Ватсон, помогите подвинуть диван ближе к огню. Скорее, мой дорогой друг! Мы ждем гостя.

Еще утром я ничего не слышал о чьем-либо посещении.

— Вот как? А где же миссис Хадсон? — поинтересовался я.

— Позвольте вам напомнить, что сегодня среда. На недавнем празднике в Уодене сестра миссис Хадсон, живущая в Клэпеме, пригласила ее на чай этим вечером. Передайте мне, пожалуйста, еще одну салфетку.

— А что за гость? И почему так неожиданно?

— Телеграмма от леди Рассел, — коротко объяснил он, поворачивая кресло к камину. — Неожиданно, потому что дело весьма срочное. Почему же еще?

Консультация выдалась долгой и утомительной, и я не слишком обрадовался тому, что мои надежды на тихий уединенный вечер обратились в прах.

— Я знаю нескольких леди Рассел, — заметил я чуть погодя. — Которая из них? Супруга лорд-судьи? Или вдова премьер-министра?

Холмс поставил в дальний угол мусорную корзину и обернулся ко мне.

— Ни та и ни другая. Наша гостья — Мейбл Эдит, графиня Рассел. Осмелюсь предположить, что о ней вы тоже слышали.

— Был бы рад ничего о ней не слышать. Мы прекрасно могли бы обойтись без знакомства с этой молодой леди.

— Вздор, — заявил он, отряхивая руки одна о другую и всем своим видом показывая, что уборка закончена.

— Можете называть это как хотите, Холмс. Но мне рассказывали сведущие люди, что ее мать, леди Скотт, развелась с сэром Клодом по причинам, о которых в приличном обществе говорить не принято. Как-то раз в клубе Рирдон уверял меня, что сестра ее светлости до сих пор работает массажисткой на Кранборн-стрит. Если будете проходить мимо, обратите внимание на угловое здание. Первый этаж в нем по-прежнему занимает этот прохвост Артур Каррез. Он торгует французскими книжками определенного рода и всякими мальтузианскими штучками[68], поэтому его персоной уже не раз интересовалась лондонская полиция.

Холмс словно не слышал меня. Он выпрямился и еще раз окинул взглядом комнату, проверяя, все ли готово к приему гостьи. Затем удовлетворенно кивнул.

— Но ведь вовсе не мать и не тетка леди Рассел просят у нас помощи, Ватсон. Она сама попала в беду. И ей требуется наш совет.

— Ничуть не удивлен. Но могу я узнать, в чем дело?

Мой друг, по обыкновению, невозмутимо пожал плечами:

— О, всего лишь мелкий шантаж. Требования денег с угрозами. И обвинение в убийстве, разумеется. Могли мы без этого обойтись, как вы считаете? Я слишком долго сидел без работы и, честно говоря, в эти тоскливые осенние дни с радостью взялся бы за самое пустяковое задание. А тут, похоже, все не так просто.

Тем не менее я опасался худшего. В последнее время газеты наперебой рассказывали о скандале, связанном с этой дамой и ее супругом, графом Расселом. Фрэнку Расселу, как он сам предпочитал именоваться, было немногим больше двадцати. После смерти родителей его воспитывал дед, знаменитый премьер-министр Британии. Обучение в Оксфорде длилось недолго, спустя несколько месяцев молодой Рассел был отчислен из колледжа с расплывчатой формулировкой «за недостойное поведение». Далее, пока его брат Бертран постигал математическую логику в Кембридже, Фрэнк Рассел предавался удовольствиям в компании определенных слоев лондонского общества.

Не успел он оглянуться, как в него вцепилась хищными когтями печально известная леди Селина Скотт. Молва утверждала, что эта женщина сама имела виды на молодого человека, будучи вдвое старше него. Но потом решила, что это будет выглядеть излишне экстравагантно, и склонила глупого юношу к женитьбе на своей дочери Мейбл Эдит. В один год состоялись и пышная свадьба на Итон-плейс, и омерзительный судебный процесс. Молодая леди обвинила мужа в развратном поведении, потребовала развода с солидной денежной компенсацией и в конце концов добилась своего. С тех пор она благоразумно держалась на почтительном расстоянии от светского общества, снимая номер в отеле «Савой».

Эта история около получаса занимала мои мысли. Их прервал Холмс, бросившийся к окну с возгласом:

— Эй! Эй, Ватсон! Дождались!

С улицы донеслись привычные звуки: цокот копыт и протяжный скрежет колеса кеба, задевшего за бордюр металлическим ободом. Прозвенел звонок. Через мгновение в комнату вбежала недавно нанятая нашей хозяйкой горничная и что-то взволнованно прочирикала, словно воробей, украшенный бантом.

Затем мы услышали, как шуршат по ступенькам юбки нашей гостьи, и перед нами возникла стройная фигура в затянутой под подбородком накидке и с вуалью на лице. Она учащенно дышала, словно подъем по лестнице дался ей с большим трудом. Дама заметно волновалась, вздрагивая всем своим гибким телом. Она подняла вуаль, и мы смогли рассмотреть ее юное лицо: прямой нос, темные брови, возбужденно блестящие глаза и тонкие губы, готовые сложиться в неуверенную улыбку. Искусно наложенный макияж придавал ей сходство с фарфоровой куклой.

Мой друг поспешил ей навстречу.

— Мистер Холмс? — проговорила она низким выразительным голосом. — Мистер Шерлок Холмс?

— Сударыня, — церемонно ответил Холмс.

Он не стал раскланиваться перед аристократкой, поскольку это претило его свободной натуре, а лишь слегка склонил голову с орлиным профилем.

Ее губы чуть приоткрылись в улыбке, она протянула Холмсу руку и с невинно-доверчивым выражением посмотрела ему в глаза. Холмс, словно загипнотизированный, тоже неотрывно глядел на нее. Затем с запозданием объявил:

— Это мой друг и коллега доктор Ватсон. В его присутствии вы можете говорить так же свободно, как и наедине со мной.