Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше - Валерий Есенков

Именно это имел он в виду и уже заранее согласился действовать в одиночку. Чересчур боязливый король и осторожный министр не останавливаются на этом непременном условии. Ему предлагают действовать на сугубо коммерческих основаниях, то есть в благородное и благодарное дело помощи восставшим колониям вложить собственный капитал, набрать черт знает где непомерных кредитов, поскольку его собственного капитала не хватит даже на то, чтобы начать спекуляцию, тем более не хватит на то, чтобы одеть, обуть и вооружить целую армию. Им и этого мало. Ему предлагают рискнуть и собственным капиталом, и собственным именем, может быть, стократно, тысячекратно в сравнении с тем, когда он, тоже один на один, сражался с проходимцем Гезманом де Тюрном, другим проходимцем графом и генералом Латушем и сволочным парламентом проходимца Мопу. Тогда сражение окончилось шельмованием, несколько лет тяготевшим над ним. Чем обрушится на его голову новый риск?

Однако он до того одержим своими идеями, что не высчитывает последствий. Он действует, потому что обладает неистощимой энергией. Он действует, потому что благо Франции для него куда дороже, чем перспектива нового шельмования. Если необходимо спекуляцией и личными капиталами служить благу Франции, пусть будут спекуляции и угроза потерять все свои капиталы.

Чтобы поставить на ноги эту самую спекуляцию, надобно по всей форме договориться с американцами, и Пьер Огюстен мчится в Лондон, отчетливо сознавая, что время его на исходе, поскольку первая же крупная победа повстанцев над англичанами изменит условия договора или вовсе сведет их на нет, потому что яичко дорого, как известно, к Христову дню.

Вслед ему в том же направлении летит депеша английского посла лорда Скормонта, который исправно доносит правительству его величества короля, что зачастивший в столицу империи Карон де Бомарше в последнее время подозрительно часто встречается с руководителем французской внешней политики и что за этой темной личностью следует последить.

За ним и следят, как английские, так и французские службы, что мало беспокоит его, привыкшего в делах политических прикрываться любой удобной личиной. На этот раз официально он является в Лондон, чтобы закупить большое количество португальских пиастров, и он действительно толчется на бирже, ведет переговоры с коммерсантами, банкирами, валютными спекулянтами и действительно покупает пиастры.

Суматошная депеша лорда Скормонта идет ему только на пользу. Теперь английское правительство имеет право предполагать, что этому внезапному охотнику за пиастрами должно быть что-то известно после встреч-то с Верженом, не об одних же пиастрах они говорят, а правительству необходимо рассеять туман, которым плотно закрыта позиция Франции по американским делам. То граф де Гин утверждает, что Франция ни в коем случае не вмешается в американский конфликт, то графа де Гина медленно, а всё же поспешно отзывают в Париж, не дав никаких вразумительных объяснений, к тому же никем не торопятся его заменить. Оно там-то, во Франции, Мария Антуанетта чудит, а тут-то, в Англии, есть из чего правительству хлопотать.

Немудрено, что на этот раз не только Пьер Огюстен с привычной регулярностью посещает рабочий кабинет и гостиную лорда Рошфора, но и лорд Рошфор под разными вымышленными предлогами заглядывает в его наемную комнату, причем Пьер Огюстен является естественно, запросто, на правах старинного друга, тогда как лорду Рошфору порой приходится туго. И дело доходит у них до того, что в один прекрасный день, когда король Георг предлагает ему пост вице-короля Ирландии, он навещает заезжего французского гостя единственно ради того, представьте себе, чтобы спросить его мудрый совет, принимать или не принимать английскому лорду предложение английского короля.

Понятно, что каждый раз во время визита то один, то другой как бы нечаянно немного уклоняется в сторону, сообщает кое-какие закрытые для печати нюансы английской внутренней и внешней политики и в обмен тоже получает кое-какие закрытые для печати сведения о французской внутренней и внешней политике. Потолковав таким образом о том да о сем, оба приятеля расстаются, чрезвычайно довольные собой и приятным своим собеседником.

Разумеется, через лорда Рошфора идет самая недоступная и самая достоверная информация. Тем не менее Пьер Огюстен отнюдь не ограничивает свою любознательность хотя и чрезвычайно осведомленным, однако весьма осторожным лордом Рошфором. От поездки к поездке круг его английских знакомств во всех сферах политической и финансовой деятельности как-то неприметно и стремительно расширяется, а ведь известно, что люди болтливы, порой даже слишком болтливы. Каждому из его знакомых есть что сказать, каждый и говорит, даже не дожидаясь осторожных наводящих вопросов, из одного непобедимого желания подчеркнуть, сколько многое и сколь тайное известно ему, представьте себе, ему одному.

Его обширная память удерживает все эти разнообразные сведения, просеивает, сортирует, его аналитический ум определяет достоверность и ценность доверительных сведений и по кусочкам составляет полную или почти полную картину происходящего. Остается лишь связно изложить эти сведения на больших листах хорошей почтовой бумаги, по возможности просто, чтобы король был в состоянии понимать, о чем идет речь, и отправлять Вержену через надежных людей. Писать приходится много, рука устает, и время от времени он принимается диктовать:

«Достоверно известно, что генерал Ли приказал отнять оружие у всех подозрительных людей в Нью-Йорке и что он командует армией в двадцать тысяч человек. В Меррой Ирландия/ прибыл корабль и привез много писем, которые были перехвачены правительством. Сам корабль он называется «Полли Кэтэн Монтейн»/ был сперва задержан чиновниками таможни; у него на борту оказался груз конопли и конопляного семени, закупленный в Америке. Но в результате мемуара, поданного шерифу графства, это судно в конце концов отпустили, так как в силу характера своего груза и обстоятельств отплытия из Европы оно по существующей инструкции не подлежало конфискации. О прибытии этого корабля уже знают, но название порта, в который он прибыл, а также новости, заключающиеся в письмах, ещё не получили огласки. Большая часть транспортных кораблей, направляющихся в Америку, была выброшена бурей на берег; на них находились два батальона 45-го и 56-го полков. Это происшествие, а также участившиеся захваты английских кораблей американскими привели к тому, что в Бостоне совершенно исчезли свежие продукты и даже предметы первой необходимости приобрести стало очень трудно. В остальном в этом городе всё по-прежнему, так же как и в лагере ополченцев, которыми командует Вашингтон, чуть было не отозванный за то, что он в течение всей зимы не провел ни одной атаки и не сделал ни одной попытки взять Бостон. Вот как обстоят дела. Пришли письма от Арнольда лейтенант Монтгомери/, который в плен не попал, но ранен пулей навылет, в левую ногу. Монтгомери действительно убит, так же как и шестьдесят его солдат, а приблизительно триста взяты в плен. Генерал Карлетон потерял в этой атаке всего лишь восемьдесят восемь человек. Арнольд сейчас находится вблизи Квебека во главе собранного им отряда; они там укрепились, и выбить их оттуда почти невозможно. Причина, по которой лорд Хоу отказался отправиться в Америку, заключается в том, что он требует полномочий вести переговоры с американцами о мирном разрешении конфликта. Говорят, министры готовы были предоставить ему эти полномочия, однако король не согласился и продолжает настаивать на безоговорочном подчинении американцев, словно такое ещё возможно. За всей этой историей стоит лорд Бьют, а стоит ли кто-нибудь за ним, неясно. В своей речи в парламенте лорд Норт сравнил нынешнее положение дел с ситуацией, сложившейся во время первых боев немцев с французами, за которыми, однако, последовали завоевания и слава. Отсутствие ощутимых успехов он объясняет той медлительностью, с которой мобилизуется нация, чтобы сосредоточить всю полноту власти в руках друзей и защитников родины. Близится час, и он это предвидел, когда ему удастся доказать правоту своих слов. Он заверил присутствующих, что, когда вся нация в целом проявит несокрушимое единство и не позволит более сбивать себя с толку ни истерическими воплями, ни легкомысленными пророчествами, основанными либо на ничтожных домыслах, либо на подлых умыслах врагов отечества, мы перестанем наблюдать, как торжествует ненависть некоторых отщепенцев, вознамерившихся злостными слухами и противозаконными поступками, которые заслуживают самой суровой кары, лишать покоя своих сограждан. Лорд Литлтон и лорд Карлайл оба претендуют на должность английского посла в Испании, поскольку лорда Грэнтхэма, видимо, вот-вот отзовут. Здесь считают, что победит лорд Карлайл, зять лорда Гоуэра. Герцог Мальборо заменит, как говорят, лорда Стормонта, которого лорд Мэнсфилд очень хотел бы отправить в Ирландию. Вы помните, что я Вам писал об Ирландии, но всё это ещё секрет. Четыре фрегата с 32 пушками каждый – «Амазонка», «Диамант», «Жаворонок» и «Ричмонд» – снаряжаются сейчас в Чатэме и готовы поднять паруса, чтобы плыть в Америку. Капитаны Филдинг и Джекоб, которые будут командовать двумя из этих фрегатов, отправились вчера в порт принимать корабли. Лорд Джермейн вот уже месяц составляет программный доклад об отношениях с Америкой, который он должен представить на рассмотрение палаты. В нем он исходит из необходимости продолжать военные действия с ещё большей интенсивностью, чем прежде. Здесь тало известно, что Швеция передислоцирует свои армии, и это обеспокоило английское правительство, поскольку оно полагает Швецию державой в военном отношении более сильной, чем это принято думать. Договор, который существует между Англией и Россией, связывает их так тесно, что война на севере не может обойтись без вмешательства Англии, которая, однако, не имеет ни желания, ни возможности делить свои силы…»