Пожарная застава квартала Одэнматё - Дмитрий Богуцкий

— Кто это во время тайфуна по морю плавает?

— Наследник знатного рода получил эту землю во владение от князя. Он прибыл на остров вчера.

— Наследник, — протянул Торадзаэмон. — Не успели прежнего закопать, как новый завелся? Радость-то какая… И кто он такой, этот наследник? Чье имя на поминальной табличке написать?

Хэдайро помедлил, прежде чем назвал свое имя. Но назвал. У этих людей целый остров родственников. Имя нежданного хозяина быстро сообщат.

— Чего деревенские хотят? — хрипло и еле слышно спросил Полукровка, оторвав взгляд от горизонта. — Лису я не уступлю, матушка знает.

Хэдайро смиренно поклонился:

— Жены плачут над убитыми, матушка Бэнсо просила меня предложить вам прийти и поговорить.

— Поговорить? О чем? Они уже навоевались?

— Вы приводите лису. Бэзо Безголовый дал слово, что пока не будет нападать на вас и даже принесет ту добычу, которую укрыл. Игрок Иченоза будет представлять деревню. Можно будет все спокойно обсудить и поделить наконец добычу честно. К общему удовлетворению.

— Честно? — Полукровка беззвучно засмеялся. — Хорошо. Где?

— В доме торговца Годзабуро.

— Занятно, почему мы до сих пор не сожгли дом Годзабуро? — спросил Полукровка у дяди. — Из-за него же все и началось.

— Из-за лисы все началось, — буркнул Торадзаэмон, раздувая фитиль пищали. — Ты же знаешь…

— Вас ждут там до восхода луны, почтенные, — поклонился Хэдайро.

Сэнсиро на мгновение прикрыл глаза и вздохнул:

— Передай им, что мы придем.

— Сэнсиро, — встрепенулся дядя Торадзаэмон.

— Я согласен поговорить, дядя, — ответил Полукровка, не оборачиваясь.

— Ты же понимаешь, что там и засада может быть, — проворчал Торадзаэмон.

— Я в тебе уверен, дядя, — произнес Полукровка. — Ты нас прикроешь. Давай поговорим с ними. Я вернулся сюда не для того, чтобы убивать друзей детства. Не хочу. Устал.

— Ладно, — проговорил Торадзаэмон, вскидывая пищаль на плечо и вставая. — Как скажешь. Отдохнем. А сакэ нам нальют? — спросил он, вылезая из-под навеса и скользя по грязи к Хэдайро. — Растопить недоверие. Навести мосты приязни?

— Э-э, — удивился Хэдайро. — Я полагаю, купец, господин Годзабуро, сделает все, чтобы растопить недоверие. Он же сам этого хочет.

— Вот и хорошо. Значит, напьемся.

И наклонившись к Хэдайро, Торадзаэмон очень тихо, так, что никто не услышал, прошептал:

— А ведь ты не монах, парень.

***

Пираты-вако с острова Танэгасима приплыли на двух кораблях к берегам Китая в темные времена междуцарствия промыслить еды и добычи, так как дома был неурожай, безрыбье и гражданская война.

Их деды в старые времена плавали с известным пиратом Куки Йоситака. Их отцы воевали в Корее. После они вернулись домой и жили как встарь, рыбацкой общиной. Но в год падения Осакского замка на острове разразился голод. Безрыбье. Обе рыбацких общины острова объединились, взяли заем у торговца Годзабуро, снарядили корабли и отправили за пролив, к берегам Китая, на обычный в такие годы береговой промысел.

Во время набега на берег пираты захватили в плен девушку из знатной семьи Се из Сяосюна и потребовали за нее выкуп.

Люди из семьи Се были любимцами прекрасной многохвостой лисы с горы Шинао.

Той же ночью лиса спустилась с горы и тайком, во тьме, заменила собой девушку. Так и обнаружили ее утром пираты, невозмутимую, с серым человеческим черепом в рукаве шелкового кимоно. А череп — верный признак лисьего ведовства, всем известно. Вако, обнаружив ловкую подмену, крайне этому поразились и сразу поверили, что имеют дело с воплощением духа Инари, и не решились поднять на лису руку.

Решили ждать, рассчитывая все же на какой-то выкуп. Единственный, кто не поверил в божественность незнакомки, был дядька Торадзаэмон. Но он полагал, что имеет дело с рисковой авантюристкой, так как через шпионов он разузнал, что в округе знатные дамы не пропадали.

А потом стало уже поздно.

Ссоры из-за лисы начались сразу же. Безголовый Бэзо — старшина второго корабля — сильно с беловолосым Полукровкой из-за нее разругался. Бэзо хотел себе девицу из семьи Се и всем обещал, что лишит ее девственности. А прекрасная и неприступная лиса его пугала. Сэнсиро, молодой и хваткий вожак первого корабля, был поражен царственным появлением молчаливой лисы и вступился за нее.

Еле дядька Торадзаэмон успел междоусобное кровопролитие предотвратить.

Бэзо той же ночью ушел домой. Увел корабль с десятком приятелей по попойкам, балбесами и лентяями под стать Безголовому, бросив прочих односельчан на берегу, не забыв прихватить с собой собранную к тому времени добычу.

А Сэнсиро принял лису за знатную даму. Звал ее «госпожа». Влюбился в Луну, бывает. Иначе с лисой давно бы поступили, как водится, по-братски. Но Сэнсиро так лихо ворочал отцовским мечом, что возражать особо никто не рискнул.

Надо сказать, Сэнсиро лису не обижал и ценил ее ранг, держал при ней служанку и даже той служанке платил.

Пираты некоторое время провели на берегу, ожидая выкупа, но дождались только появления цинского ополчения, собранного против них со всех провинции.

Еле успели отплыть.

В проливе, на пути домой, корабль настиг бешеный, как горностай, тайфун.

Они едва не погибли на прибрежных скалах. Но лиса, бросив на палубу высохшие фаланги пальцев из могилы забытого мудреца, указала безопасное направление к берегу.

Вако миновали скалы пролива и ушли домой.

Вот только дома их уже не ждали.

***

Молодой Хэдайро смотрел на лису, потеряв дар речи.

Лиса была действительно, как и рассказывали, ослепительна. Прекрасна. Нечеловечески. В рассказы настоятеля о благодетельных мужах, совращенных ею с благородного пути, — в императоров, оставивших трон ради нее, — верилось. Снежный шелк ее кимоно как каплями крови был усыпан мелким узором алых кленовых листьев.

Хэдайро непослушными руками расставил письменные принадлежности рядом с длинным листом бумаги, разложенным перед лисой на низком танском столике. Растер тушь, выбрал кисть. Обмакнув кисть в тушь, старательно, как ученик на экзамене, изобразил несколько иероглифов, вычурных, в придворной манере, завезенной из материкового Китая и не читаемой здешними рыбаками, знакомыми в лучшем случае со слоговой азбукой. По крайней мере, Сэнсиро, снимавший доспехи в углу комнаты, читать и не пытался.

«Я явился спасти вас».

Он был уверен, что будет точно понят.

Лиса шевельнулась. Изящные пальцы белее шелка едва показались из широкого рукава. Хэдайро, вздрогнув, глубоко склонился, передавая кисть лисе.

Изысканные строчки словно сами пролились