Дилемма всеядного: шокирующее исследование рациона современного человека - Майкл Поллан

Такие грибы, как навозник белый (Coprinus comatus), могут пробить своими мягкими мясистыми тканями твердый асфальт. Навозник серый (Coprinus atramentarius) появляется на несколько часов, а затем в течение дня превращается в лужицу черноватых чернил. Вешенки (Pleurotus ostreatus) могут за две недели переварить гору нефтехимического шлама и превратить токсичные отходы в пищевой белок. (Алхимия этого процесса станет более понятной, если вспомнить, что сапрофитные грибы умеют разрушать сложные органические молекулы, а именно из них и состоят отходы нефтехимии.) Омфалот маслиновый, или масличный (Omphalotus olivascens), может расти в темноте, испуская жуткое синее биолюминесцентное свечение. Зачем он это делает – неизвестно. Грибы рода псилоцибе (Psilocybe) могут изменять структуру человеческого сознания и вызывать видения. Мухомор красный (Ananita muscaria) может свести человека с ума. И, конечно, существует несколько грибов, которые могут человека убить.

У нас нет научных инструментов для измерения и учета этих необычных способностей. Уэйл полагает, что энергетика грибов связана не с Солнцем, а с Луной, то есть что грибы вместо калорий солнечного происхождения содержат громадное количество некоей «лунной» энергии.

Читая материалы о грибах, трудно не прийти к выводу, что некоторые из авторов сами употребляют психотропные виды грибов, причем, похоже, в неумеренных количествах. Почитание предмета исследований проникло в них настолько глубоко, что они ищут его везде, даже если для этого иногда приходится выходить за пределы представлений современной науки. К тому же в случае грибов эти представления огорожены не очень высоким и крепким забором…

Что мицелии грибов – это нейроны, которые вместе составляют орган, ответственный за интеллект и коммуникативные способности планеты Земля (Пол Стаметс). Что употребление галлюциногенных грибов высшими приматами стимулировало быстрое развитие мозга и превращение его в человеческий (Теренс Маккена). Что галлюциногенные грибы, поглощаемые ранними предками людей, вызвали шаманские видения, которые привели к рождению религии (Гордон Уоссон). Что ритуал приема галлюциногенной спорыньи, который практиковали в городе Элефсисе греческие мыслители, в том числе Платон, стал источником крупнейших достижений культуры Древней Греции, в том числе философии того же Платона (это снова Уоссон). Что лесные грибы, входящие в рацион человека, подпитывают его бессознательной «лунной» энергией, которая «стимулирует воображение и интуицию» (Эндрю Уэйл).

Я не готов сбрасывать со счетов любое из этих утверждений только потому, что их справедливость не доказана современной наукой. Грибы – это сама тайна. И кто может поручиться, что не придет такой день, когда наука сможет измерить экзотические виды энергии, запасенные грибами, а может быть, даже вычислить нашу минимальную суточную потребность в «лунных» калориях?

Когда после первой охоты на свиней Жан-Пьер вез меня на машине домой, я воспользовался моментом и снова заговорил о грибах. Он никак меня не обнадежил, но в разговоре упомянул о грибнике по имени Энтони Тассинелло, который неделю назад принес ему в ресторан несколько фунтов сморчков, и предложил познакомить меня с Энтони. (Удивительно, какими изобретательными становятся люди, когда им нужно отвлечь внимание от собственных грибных мест!)

Верный своему слову Жан-Пьер послал письмо Энтони по электронной почте, и тот сразу предложил мне поехать на «охоту» за сморчками. Я поначалу удивился тому, что он готов взять совершенно незнакомого человека, но после обмена письмами по электронной почте ситуация немного прояснилась. Дело в том, что сезон сбора сморчков был сейчас в самом разгаре, и Энтони нуждался в еще одной паре рук, а уж если эти руки принадлежат тому, кто не просит ничего взамен… Памятуя о проблеме разглашения информации о грибных местах, я повторил свои обычные клятвы, но оказалось, что в данном случае вопрос секретности не являлся таким животрепещущим, потому что мы шли собирать сморчки «на гари». Эти грибы в изобилии появились весной на следующий год после того, как пожар уничтожил здесь сосновый лес. Поэтому, даже если я раскрою секретную информацию, то она будет иметь ценность только этой весной, а на самом деле только в ближайшую пару недель, поскольку после первого же слова на это пожарище слетится все калифорнийское микологическое сообщество…

Энтони сообщил мне по электронной почте, что мы встречаемся перед его домом в пятницу ровно в шесть утра. Он также предупредил, что мы окажемся в суровом и непредсказуемом окружении. «Мы будем работать хоть в дождь, хоть в снег, хоть в ясную погоду. Не смейтесь: этой весной мне уже приходилось выковыривать сморчки из-под снега. Было не очень весело, но зато есть что вспомнить».

«Погода в том месте может быть совсем не такая, как здесь, и даже не такая, как в долине. Мы будем находиться на высоте примерно мили (1,6 километра) над уровнем моря, а там может быть и жарко, и холодно, и мокро, и все это за несколько часов. Надевайте многослойную одежду, на всякий случай возьмите дождевик. Обязательно – высокие походные ботинки, закрывающие лодыжки: там очень крутые скалы, плюс огромные сгоревшие поваленные деревья, плюс земля, пропитавшаяся водой. Возьмите шляпу: на такой высоте сильное солнце. Ну а еще она защитит лицо от кедровых игл и паутины, а если не хватит корзины, то в нее можно собирать грибы». Энтони также посоветовал мне взять солнцезащитный крем и инсектицид (от комаров), минимум один галлон (около четырех литров) воды, гигиеническую помаду и портативную рацию уоки-токи, если она у меня есть.

Да, перспектива вырисовывалась невеселая – сбор сморчков больше походил на тренировку на выживание, чем на прогулку по лесу. Я решил, что Энтони просто пытался напугать меня, скрестил пальцы и поставил будильник на половину пятого утра. Интересно, почему эти охотничьи экспедиции всегда начинаются в такую рань? Ну ладно, охота на свиней – там понятно, там надо было ковать железо, пока животные еще активны в начале дня. Но здесь-то в чем причина? Куда собираются эти сморчки после обеда? Может быть, мы хотим застать как можно больше света? Или надо прийти пораньше на лучшие места, чтобы опередить конкурентов?

Я подъехал к бордюру возле дома Энтони чуть раньше шести часов и обнаружил там двух мужчин лет тридцати в непромокаемых куртках. Они грузили во внедорожник множество вещей, которых с лихвой хватило бы на проведение недельной кампании на вражеской территории. Энтони оказался высоким сухощавым мужчиной ростом шесть футов (за 180 сантиметров) с бородкой, как у Фрэнка Заппы. Его друг Бен Бэйли, который показался мне более округлым и мягким, все время заливался детским смехом. За время нашей долгой поездки по Центральной долине я узнал, что Энтони и Бен были друзьями детства – они выросли в городке Пискатауэй, штат Нью-Джерси. После колледжа они оба переехали к заливу Сан-Франциско и начали работать здесь поварами. Однажды, когда Энтони работал шефом-кондитером в ресторане Chez Panisse, в дверях кухни показался деревенского вида парень в камуфляже с ящиками лесных грибов.